Лампа паладина

По залитой кровью константинопольской улице ехал на коне закованный в броню рыцарь. Доспехи его были покрыты копотью великого пожара, залиты кровью – но то была кровь побежденных воинов, а не невинно убитых горожан. И алый крест на груди рыцаря сиял первозданной чистотой.

То был Ги де Кортине, барон Э, прозванный Благочестивым, честь и украшение крестоносного войска.

С горечью смотрел паладин на разграбленный, оскверненный город. С горечью смотрел на своих товарищей-крестоносцев, снующих по городу как дикие волки в поисках сокровищ.

Нет, не волки – в них не было красоты благородных хищников. Как собаки, как злобные и беспощадные одичавшие собаки…

Он увидел разграбленную лавку – одну из десятков и сотен таких же, но вдруг его охватило странное чувство.

Словно какой-то голос позвал его…

Паладин подъехал, спешился, набросил повод на коновязь, вошел в лавку.

Сразу у двери на него обрушился знакомый, ужасный запах – запах свежей, недавно пролитой крови.

Глаза рыцаря быстро привыкли к полутьме, он шагнул вперед и увидел до отвращения знакомую картину недавнего разгрома.

Разорванные и окровавленные персидские ковры, разбитые алебастровые вазы из Магриба, расколотые шкатулки из драгоценного розового дерева, рассыпанные по полу дорогие бусины – жемчужные, бирюзовые, рубиновые…

Не сразу он заметил хозяина.

Он полулежал на полу в луже крови, привалившись к стене. Глаза его были открыты, и в них еще не угас огонь жизни.

Увидев рыцаря, он приоткрыл окровавленный рот, в глазах его промелькнул ужас, но потом он сменился надеждой. Торговец что-то зашептал.

Рыцарь склонился к нему, чтобы разобрать шепот умирающего.

– Сбереги ее, добрый человек! – прошелестел едва слышный голос. – Я вижу, что ты честный и благородный человек!

– О чем ты, несчастный?

Умирающий скосил глаза вниз.

У него на коленях лежала старая, помятая медная лампа. Самая обычная, масляная.

Почему хозяин этой лавки, полной сокровищ и драгоценностей, прижимал к себе эту старую, дешевую лампу? Почему он просит рыцаря сберечь именно ее?

– Ты говоришь об этой лампе? – удивленно спросил умирающего рыцарь.

– О ней… – торговец опустил веки. – Обещай мне, что сохранишь ее, чего бы это ни стоило!

– Я сохраню ее, если это так важно для тебя. Но почему ты так о ней беспокоишься?

Губы торговца шевельнулись, словно он еще что-то хотел сказать, что-то чрезвычайно важное, но тут же его глаза закатились, и из уст вырвался последний вздох.

Несчастный умер.