Лампа разыскивает Алладина

– Э… при фигуре, – попытался выразить мысли словами торгаш, – в ярко-красной куртке, прям пожар!

– Лицо красивое?

– У! Не заметил, волосы мешали.

– Длинные?

– Не.

– Короткие?

– Не.

– Так какие?

– Ну… О! Челка!

– Светлые?

– Не.

– Черные?

– Не.

Я почувствовала себя мухой, пытающейся вылезти из варенья.

– Будь человеком, попробуй хоть что-нибудь вспомнить!

– Ну… пальто швырнула и деру, – наморщил лоб мужик, – гляжу и думаю: «О!»

– Больше ничего? – с тоской спросила я. – «О» и все?

– Отвали, – рассердился газетчик, – чего привязалась. Вам какую газету? Свежей нет! Вчерашняя осталась, – он принялся выполнять свои профессиональные обязанности.

Я пошла к двери, толпа горожан, спешивших в подземку, толкалась, лягалась и возмущалась.

– Вот прет, не глядя!

– Тут вход, тетка.

– Чего встала, рот раскрыла, делать не фиг? Сиди дома.

Наслушавшись «комплиментов», я протиснулась на улицу, прошла чуть вперед и была остановлена возгласом:

– Дама! Эй, в кепке, обернись, тебя зову!

Я повернула голову.

– Вы меня?

– Тебя, растяпа, – засмеялась женщина, сидевшая возле лотка со всякой ерундой, – чего, за кошельком вернулась?

Я захлопала глазами.

– Нельзя такой раззявой быть, – укоризненно продолжала торговка, – уж мы орали тебе, орали!

– Зачем? Я ничего не слышала.

– Ясное дело, – добродушно улыбалась баба, – где ж тебе услыхать было! Выскочила из маршрутки, в своей красной куртке, аж скулы свело от цвета. Кинулась к Маньке, пальто вот это с кепкой купила и деру. Сдачу не взяла, портмоне потеряла, во как летела! Скажи спасибо, что Манька баба честная. Она, правда, домой ушла, продала тебе пальтишко удачно, обрадовалась и свернулась. А кошель мне оставила, наказала: «Вернется ведь шалава, ты, тетя Вера, тут до ночи тоскуешь, отдай кошель дуре, мне чужого не надо».

На, держи и впредь аккуратней будь.

Широкая ладонь с короткими, разбитыми годами тяжелой работы пальцами протянула изящное, совсем небольшое, похоже, очень дорогое портмоне из натуральной кожи пурпурного цвета.

Я медленно взяла кошелек и тихо сказала:

– Спасибо.

– Так не за что, – ответила тетка, – внутрь я не заглядывала, проверь, все ли на месте.

– Да, конечно, еще раз благодарю вас, – пробормотала я и пошла к метро.

Значит, незнакомая женщина, торопясь на встречу с Игорем, решила закамуфлироваться и поступила точь-в-точь как я: купила у метро первую попавшуюся на глаза одежду. И неудивительно, что ее внимание привлекла «Версача», длинная, бесформенная хламида неприметного цвета, полностью скрывающая фигуру, да еще к ней в виде подарка прилагалась кепка. Хламида, небось, турецкого производства, и ими торгует не один лоток, вон еще висят, только красного цвета. Конечно, яркое пальто интересней, но только для того, кто хочет привлечь к себе внимание.

Быстрым шагом я спустилась в метро, села на одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и «отсек» на «молнии».

Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти его хозяйку не представлялось возможным.

Чуть не плача от досады, я стала думать, как поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь, погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и свое «Версача» с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не поможет.

Полная решимости и злобы, я собралась уже войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль? Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины. Скажете, на дорогах пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема? Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и дуреете от шума.