Лампа в окне

Через два часа в сопровождении негодующей Татьяны и безмятежной Нади измочаленный Гриша вышел из отделения полиции.

Почти беззвучно он сообщил своим спутницам:

— Я домой поеду. Отдохну.

Надя взяла его за рукав:

— Гриша, извини. Я подумала, так лучше. Чтобы я могла маме позвонить. Всё же хорошо кончилось?

Гриша обессиленно согласился:

— Просто шикарно.

Он повернулся, чтобы уйти, потом снова посмотрел на Надю:

— Ты бледная.

Она ответила без улыбки:

— Мне нельзя бегать.

Гриша кивнул и поплёлся прочь.

Несмотря на дикую, какую-то нечеловеческую усталость, ночь он провёл без сна. Перед глазами плыли капитан в свитере, патрульные, изумрудная буква «Н». И голос Нади: «Мне нельзя бегать».

Решение пришло под утро. Утро — коварное время. Утром обычно умирают те, кто обречён, чьё земное пребывание завершается сухой записью в карте: «Letalis». И в эти же предрассветные часы приходят губительные идеи.

На работу он пришёл сияющим, и обычно безразличные коллеги, как сговорившись, интересовались, что стряслось — угодил ли он под машину или его просто ограбили.

Едва дождавшись обеда, он отвёл Алёну в «их кафе» и возгласил:

— Я долго думал и решил!

Алёна отчего-то не удивилась:

— Свадьбы не будет?

— Я не о том! Я продам квартиру — вот и деньги на операцию Наде! Ну, девочке, про которую я тебе рассказывал!

Алёна неторопливо отложила вилку:

— А жить ты где собираешься?

— Первое время у тебя! А потом квартиру купим! Базиль мне прибавит зарплату, возьмём кредит…

Алёна задумчиво проговорила, глядя в сторону:

— Нет у меня уверенности, что он тебе прибавит.

Она как в воду глядела. Новость о продаже квартиры ради больной девочки облетела офис мгновенно. Все смотрели на Гришу со скрытым восхищением, а завхоз Анна Анатольевна забрала с его стола ножницы.

Боря отвёл его на лестницу, порасспросил о планах приятеля на будущее. Было заметно, что временами ему очень хотелось ударить Гришу. Но он ограничился только коротким:

— Ясно. Тебя Базиль вызывает. Видно, уже донесли.

Но Базиль задал Грише несколько отвлечённых вопросов, уточнил, действительно ли тот намерен продать квартиру и зачем. Затем он отпустил Гришу, на этот раз воздержавшись от разговора о повышении.

Следующие три дня прошли как в тумане — переговоры с покупателями, вывоз мебели на склад, переезд в снятую комнату на окраине Москвы, оформление сделки.

И вот он сидит перед пожилым хирургом с набрякшими мешками под глазами:

— Я принёс деньги. Для…

Хирург кивнул:

— Да-да, её мать мне звонила. Вы спонсор? На другие операции у вас деньги найдутся?

— Н-нет, я эти-то с трудом…

Хирург вздохнул:

— Хоть так. Хорошо, завтра положим девочку к нам в клинику, ещё раз проведём обследование, а там будем готовить к операции.

Пухлый конверт с деньгами как будто сам скользнул в ящик стола.

А утром — опять это проклятое утро — позвонила Татьяна. Она мёртвым голосом сообщила:

— Анатолий Ефимович умер.

— Господи, кошмар какой. Кто это?

— Хирург, которому вы деньги передавали.

Гриша выключил телефон, не прощаясь. Татьяна перезвонила ему на следующий день — денег, которые он передал хирургу, как и следовало ожидать, не нашли.

А дальше события посыпались, как из порванного мешка — Алёна перестала отвечать на его звонки, потом уехала в отпуск. Базиль сообщил Грише, что людям с отклонениями не место в их фирме. В ответ на неумелую попытку дать Базилю по морде любезный шеф его уволил без выходного пособия.

Скоро кончились последние деньги, и Гриша переселился на вокзал, где быстро обзавёлся компанией грузчиков, бомжей и местных полицейских. Его история стала известна, и у всех без исключения он пользовался почтением, на манер старорусских блаженных. Он подрабатывал, изредка поднося вещи пассажирам из числа мамаш с детьми и пожилых доверчивых путешественников — грузчики конкурента в нём не видели и потому не били.

Как-то, когда у него на телефоне были деньги — такое случалось не всегда — ему позвонила Татьяна. Она была счастлива, сказала, что деньги на операцию Наде дал какой-то бизнесмен. Надя прорвалась к телефону, тараторила о том, что скоро вылечится, и всё спрашивала, где теперь Гриша живёт. Гриша свернул разговор.

А потом его нашёл Боря. Он почти насильно вложил Грише в руки небольшую пачку денег:

— Ты пропал, не знали, где тебя искать. Тебе наши привет передают. Может, тебе уехать на время? Привести мысли в порядок?

Гриша усмехнулся:

— Да я уже думал. У меня тётка в Калязине, хотел к ней уехать. Да с деньгами была беда … Но теперь точно уеду.

— Держись, старик, всё перемелется.

Гриша болезненно улыбнулся:

— Что в офисе говорят? Считаете меня ненормальным?

Боря хотел ответить, но понял, что не может говорить. Он похлопал Гришу по плечу и пошёл прочь.

Гриша смотрел ему вслед и улыбался.