Лампада глинская. Старчество в современном мире

Об иеромонахе Анатолии († 1880) повествуется, что во время нахождения в келье он постоянно пребывал в молитве. Живущий с ним рядом инок «часто и долго слышал земные поклоны своего соседа-сомолитвенника» (211). (Хотя и в скобках, но можно заметить здесь: значит, и живущий рядом инок также творил келейную молитву.) У другого подвижника — иеромонаха Иеронима (в схиме Илиодор, † l895) — келейное правило увеличивалось, но постепенно — по мере духовного роста. Конечное его правило изумляет читателя. В него входило чтение: двух глав святого Евангелия, одной главы апостольских посланий, трёх кафизм, покаянного канона. Отец Иероним клал «150 земных поклонов с молитвой Иисусовой, столько же поклонов с молитвой Богородице. Когда в церкви не полагалось земных поклонов, отец Иероним делал поясные поклоны; но, кроме того, он имел в правиле 33 земных поклона в память 33-летней земной жизни Спасителя и молитву св. Ефрема Сирина «Господи и Владыка» с земными поклонами. Эти всегдашние земные поклоны он не делал только в неделю св. Пасхи. Иногда старец находил еще время вычитывать какой-либо канон или акафист, не говоря о том, что, как служащий иеромонах, он вычитывал в келии все положенные каноны и молитвы, если их не приходилось выслушивать в церкви» (421). К сему имеется не менее важное добавление: «Иисусова молитва положена была ему во всякое время. Молитва умом в сердце совершалась у него сама собой, хотя бы он занимался чем-либо другим» (421). А в келейное правило монаха Петра († l898) входило чтение дневного Апостола. Отец Петр, чтобы лучше воспринять содержание Апостола, прочитывал несколько раз, а затем, уже слушая в храме, «обращал внимание клиросных на наиболее трогательные или особенно полезные места» (498).

Выше келейной молитвы стоит молитва в храме Божием. О монахе Феодоте († l859) говорится, что когда он был еще послушником, то уже тогда почувствовал «могущественное влияние на ум, волю и сердце» величественных священнодействий, совершаемых в храме, и особенно от принятия Святых Христовых Таин (181).

В церковной молитве присутствовавшие находили «духовную поддержку», черпали новые благодатные силы, возводящие душу в горние селения. Высочайшее одухотворение и возношение в небесный мир — «в высшие сферы Божественной жизни» — наступало при совершении Божественной Литургии. Поэтому и отношение к ней было в высшей степени благоговейное (106-107). «Служение иеродиакона Макария († 1864), — читаем в Патерике, — всегда отличалось особенным благоговением, заметным даже для других, несмотря на всё старание его скрыть это от посторонних взоров, — отличалось чувством страха и трепета пред величием Вседержителя, страшному престолу Коего он предстоял» (244).

Хорошо понимая важность церковной молитвы, в Глинской пустыни «тщательно» заботились о благолепии богослужения — стройности, торжественности, отчетливости и пения, и чтения (32, 50, 706). Чтение требовалось ровное, одинаковым голосом — по-церковному (465). Во избежание ошибок не рекомендовалось читать на память. Когда монаху Петру († l898) заметили, что он знает наизусть и потому пусть читает на память, инок ответил: «На память только слепые ходят и спотыкаются» (498).

Все богослужения совершались в Глинской пустыни строго по церковному Уставу — без сокращения, отчетливо, ясно, неспешно, с канонархом — и потому оказывали огромное духовное воздействие на предстоящих. Благодатная красота песнопений и глубокий смысл читаемого проникали в самое сердце, воспитывали разум (706).

Решительно запрещались разговоры во время богослужения. «Отец Петр, — повествует Патерик, — не любил разговаривать в храме, других также учил стоять молча, благоговейно и со страхом Божиим» (498). Другой подвижник — иеросхимонах Паисий (середина XX в.) — призывал не развлекаться, находясь в храме, «и не разговаривать, внимать чтению и пению, так как слово Божие, как слово Самой Божественной Истины, благодатной своей силой просвещает разум, очищает совесть и сердце, делает их способными к восприятию благодатных внушений» (654). Поступающие иначе строго обличались (257-258).

Храм — это дом Небесного Царя, и потому держать себя в нём надо соответственно величию, святости места. «Когда идёшь по церкви, — учит старец Евфимий († l866), — будь внимательный, держа себя в таком настроении по внешности, в каком держат себя подданные в присутствии земного царя; по внутреннему же чувству помни, что на тебя зрит Царь Небесный, здесь, в храме Божием, Он являет Своё особенное присутствие. Когда идёшь, по сторонам не смотри, руки держи по швам, ступай ногами тихо и благочинно, старайся проходить так, чтобы шествие твоё совершенно не было слышно, чтобы не помешать вниманию молящихся» (294).