Лана из Змейгорода

Когда солнце показалось из-за горизонта, окрасив розовым снежные шапки на вершинах дальних гор, дождь прекратился, и промоченная равнина, отразив лучи пробуждающегося светила, вся заблестела, точно усыпанная самоцветными яхонтами и адамантами. Дождь, конечно, основательно промочил почву, сделав ее вязкой, но он же смыл с равнины большую часть скверны, направив ее вместе с водами Свияри в низину, где располагался лагерь Кощеевых слуг, превратив его в болото. И теперь солнце припекало вовсю, подсушивая почву. Тем более что небо, ворожбой русалок постепенно очищалось от облаков.

Пускай Лана и ее сестры не принимали истинного облика и не надевали на нежные тела кольчуг, как некоторые из смертных женщин, занявшие место в боевом строю или вышедшие на стены с луками. Однако безучастными зрительницами они в этот страшный и великий день оставаться не собирались. Едва прозвучал сигнал, они вновь встали в круг, сейчас на стенах, помогая кудесникам. Ибо едва только заскрипели, открываясь, ворота, на которые не раз уже предпринимались атаки, как в сторону разверстого проема, не давая защитникам Змейгорода выйти за стены, устремились разрушительные заряды темной магии и драконы Нави.

— Ну, началось! — с презрением выдохнули седоусые ветераны, шедшие в первых рядах, чтобы даже гибелью подать пример молодым.

— А вы, братцы, рассчитывали, что Кощеевы слуги вызовут вас на поединок или он сами выйдет, чтобы лучшим бойцам Змейгорода показать, что драться совсем не умеет? — отозвались воины помоложе, те, кто шел вперед с копьями наперевес, чтобы, встав в несколько рядов, создать необоримый заслон вражеской коннице.

— Да о каком поединке в случае с Кощеем вообще может идти речь, если он Правду не просто попирает, а над ней глумился, изобретая все новые подлые уловки и исповедуя Ложь? — задорно отозвались те бойцы, которые привыкли сражаться верхом, осыпая врага стрелами. — Вспомните, как едва не вышло с русалками!

К счастью, жители Змейгорода давно уже на угрозы хозяина Нави привыкли отвечать огнем, а посулам не верить. Если же кто давал слабину, жестоко расплачивался, как злополучный боярин Змеедар.

Вот и сейчас попытка застать ящеров врасплох не достигла цели. Темные заклинания еще на подлете к плотине наткнулись на незримую преграду, сотканную кудесниками и русалками, которые, не замолкая, вели нескончаемую песню-оберег. Веда и Мудрейший, принимавшие основной удар, уже охрипли, но замолкнуть себе позволяли лишь на миг, чтобы медом и елеем смазать воспаленное горло, пока остальные русалки продолжали пение, распустив волосы и то опуская руки к земле, то устремляя их к небесам.

В сосредоточенном, вдохновенном бдении каждая из русалок уподоблялась Мировому древу, связывая Явь, Славь и Правь с Восходом, Закатом, Полуднем и Полуночью, из своего тела создавая вселенную, защищая жизнь и готовясь ее воспроизвести. В груди у каждой участницы обряда словно играли построенные из звучной ели несмолкаемые гусли, и их пение, затронув струны голосовых складок, вырывалось наружу серебряными нитями для того, чтобы исправить ткань мироздания, нарушенную темными заклинаниями.

Их песня не смолкала до тех пор, пока пешие и конные бойцы не вышли за стены, спокойно разворачивали ряды. А в это время в небесах уже вели схватку ящеры Змейгорода и драконы Нави. Лана специально не следила. От напряжения у нее вздувались на лбу жилы, по спине стекал холодный пот, перед глазами вставала пелена. Но она не могла отвести взор, чувствуя небывалый прилив сил, если примечала в облаках покрытую золотой чешуей крылатую фигуру.

Она стояла ошую от забрала именно там, где сражался ведомый Яромиром полк левого крыла. Поэтому лучше других видела, что творится с этой стороны в небе, где гигантские тени крылатых ящеров сходились и расходились, временами заслоняли солнце, и, точно грозовые тучи, попеременно изрыгая всполохи огня и страшные ледяные заклинания. Хотя защитники Змейгорода уступали числом, они не позволяли драконам Нави не только взять верх, навязывая свою волю, но и не давали атаковать вышедших на поле смертных и бескрылых потомков ветви Полоза.

«Тесните их, ребятушки! Не давайте спуску супостатам! Чтоб им не продохнуть было!» — улавливала Лана обращенную к боевым товарищам мысленную речь любимо.

Закладывая головокружительные петли, вращаясь, точно бочка на мелководье, стелясь над горами или выныривая из-за облаков, Яромир, действовали настолько дерзко и стремительно, что не только управляемые заклинателями умертвии, но и драконы Янтарного побережья не могли ему ничего противопоставить.

«Держитесь парами и звеньями! — командовал Яромир. — Гоните их к стенам, пусть отведают гостинцев наших стрелометов. Мы для них кое-что припасли!»

Подавая товарищам пример, действуя в тройке с Боемыслом и Боеславом, он увлек за собой целое звено вражьих драконов, ведомых неразумной тварью, на спине которой сидел заклинатель, закладывая над городом крутой вираж.

«Давайте, ребята!» — обратился он к Гордею и его стрелометчикам.