Ланкаст. Первая планета

– Российский сорок шестой, немецкий, сороковой, просто эмка, что-нибудь из этого говорит вам о чем-то? – судя по выражению лица спутницы, не говорило. Мы свернули в один из проходов между шкафами, она надавила ладонью на один ящик, и он открылся, словно был шкафчиком в бассейне или раздевалке.

– Этот должен подойти. На своей планете была лекарем? – ее внимательные, почти красные глаза наблюдали за тем, как я рассматриваю содержимое ячейки, не рискуя до чего-либо дотронуться. В горле появился ком, но разговаривать он пока не мешал.

– Мед сестрой, – честно призналась я, а женщина не выдержала, вытащила сложенную одежду и сапоги и всучила их мне со злым выражением на лице. По коже побежали мурашки от одного ее взгляда, так что мои руки сами по себе принялись за дело. Хотела переодеть меня перед пыткой? Именно эта мысль крутилась в голове, женщина должна была вести меня на пытку, а не куда-то еще.

– Совершенно не важно. Шевелись, – подгоняла она меня, скрестив руки на груди и поставив ноги на ширине плеч. Сейчас она жутко напоминала Шинеру, разница лишь в цвете одежды и волос. А стойка, фигура, властный тон, все было очень схоже. В темноте по двум силуэтам наверно не опознать, где какая из женщин. Мне повезло, во время переодевания мимо нас никто не прошел, а вот сама одежда вызывала одни только отрицательные эмоции. Ткань больше походила на синтетику, но при прикосновении к коже это ощущение терялось, и одежда становилась почти незаметной. Это были облегающие белые лосины и такая же куртка на молнии. Единственное, что мне понравилось – кожаные сапоги по колено на не очень высоком каблуке. Фигура у меня, конечно, отличная, но я терпеть не могла, когда ее можно вот-так просто рассмотреть, как сейчас, даже в одежде. Когда все было готово, спутница закинула мое тряпье в шкафчик и захлопнула его, – Идем.

Мы чуть ли не бегом направились обратно к центральной линии между шкафами, а затем двинулись дальше прямо по ней. Вот здесь начиналась активная жизнь помещения, с обеих сторон так же переодевались люди, переговариваясь между собой, смеясь. Женщины расчесывали волосы, напомнив мне о том, в каком плачевном состоянии должно быть мои собственные. Когда одна из них повернулась к нам спиной, я заметила символ на спине белой куртки. На свою я тогда не обратила внимания, но видимо он был и там. Видеть прежде его не доводилось, но значение было ясно и понятно. Он обозначал медицинских работников, как на Земле мы бы их назвали. Вот к чему был вопрос про мое занятие дома. Какие у нее на меня планы вообще?

Пока мысли были заняты подобной ерундой, мы влились в поток людей в белом, снующих туда сюда с сумками через плечо, пачками бинтов, склянками. Большинство из них бегали, сломя голову, сшибая с ног всех на своем пути, но при виде нас, старались обегать за метр. Боялись женщины в красном, не иначе. Добравшись до двойных дверей, она едва толкнула их, и те разъехались в две стороны еще сильнее, чем были. Здесь они никогда не закрывались. Стоило нам переступить через порог, и в глаза бросились ряды столов. Да, это было больше похоже на столы, а не на кровати, и на каждом лежал или сидел человек. Кто-то стонал и истекал кровью, кто-то держался за руку, ногу, бок, у каждого своя травма, а люди в белом сновали между ними, словно не замечая их. Некоторыми правда занимались, но персонала явно не хватало. Встав на цыпочки, и вытянув шею, мне хотелось оценить весь масштаб этого места, но даже так я не видела противоположной стены или какого-то ограждения, лишь столы и человеческие тела.

– Центр снабжения справа и слева, подходишь, берешь все, что нужно, никому ничего не говоришь и не объясняешь. Лучше вообще ни с кем не разговаривай. Выбрала пациента, которому можешь помочь без посторонней помощи, и сделала свое дело. Они люди, но не стоит показывать всем остальным, что ты Ланкаст, лучше пользуйся медикаментами. Заберу тебя ближе к вечеру, – пояснила цель моего присутствия здесь женщина и хотела уже уйти, но моя рука схватила ее за локоть совершенно спонтанно и необдуманно.

– Вы не поведете меня на пытку? – удивленно поинтересовалась я, и поняла, что моя рука трясется. Скинув ее с себя, женщина нахмурилась, сделала шаг обратно ко мне и встав почти вплотную, возвышалась надо мной на голову. Мимо нас сновали люди, стараясь не обращать внимания, некоторые замирали, но тут же оживали и обходили стороной.