Ланселот на шпильках (СИ)

- Да, - воскликнула Елена, и подала мне пачку писем, - уже звонил Генрих Вениаминович, и он сказал, что вы ему обещали заняться рекламой.

- Ой, голова моя садовая, - охнула я, - мы же взяли заказ на салон фирменной косметики. Сейчас я со всем разберусь, и позови ко мне Марину. Посмотрим, что она там сделала.

- Эвива Леонидовна, - вдруг подала голос Лена, - наверное, мне сразу следовало вам сказать...

- Что такое, Лена? – подняла я брови.

- Да идея ваша, - воскликнула девушка, - половина издательства её не одобряет, а другая согласна только потому, что с вами в хороших отношениях.

- А ты, храбрая девушка, решила, что надо поставить

временную начальницу в известность? – хмыкнула я, и, заметив вытянувшееся лицо Елены, поспешила её успокоить, - если Генрих Вениаминович пойдёт в разнос, крайней буду я. У меня с ним и с его супругой великолепные отношения. У тебя

всё?

- К вам посетитель, - сказала Лена, - и он сейчас у вас кабинете. Просто чучело какое-то.

Я лишь кивнула, и потянула за собой Киру, которая смотрела по сторонам, открыв рот. Я поспешила в кабинете, и, открыв дверь, увидела сидящего в кресле Марата.

Да, я прекрасно понимаю, почему Лена назвала его чучелом.

Марат мой новый друг, он замечательный человек, учёный, крупнейший специалист в области математических наук.

Он преподаёт высшую математику на английском, арабском и французском языках, взломает любую систему, и он просто незаменимый помощник в моих расследованиях.

Однако, будучи гением в своём роде, одевается он ужасно. Костюмы его пахнут плесенью, и они уже давно вышли из моды, он вечно ходит взлохмаченный, но это не причёска,

сооружённая в модном салоне.

Другое дело Арт, тоже мой друг компьютерщик, он одевается

с иголочки, в шикарные костюмы, и приятно пахнет одеколоном. От Марата тоже исходит аромат, только он выливает на себя по пол флакона « Шипра », который я, кстати, терпеть не могу.

И сейчас мой кабинет наполнился этим запахом, и у меня запершило в горле. Кира даже закашлялась.

- Привет, - тут же воскликнула я, кидая папку на стол, доставая из сумочки сигареты, и бросаясь к окну.

- Слушай, Вика, - начал он, - у меня к тебе огромная просьба. Я даже не знаю, как и просить.

- Валяй, - махнула я рукой, - ко мне все с просьбами обращаются, и я никому не отказываю.

- Тут странная история произошла, - вздохнул Марат, - ты когда-нибудь что-нибудь слышала о филателии?

- Конечно, - кивнула я, пододвинув к себе лист бумаги, поскольку у меня в кабинете не было пепельницы, и сев на свой крутящийся стул, добавила, - ты хочешь предложить мне марку? Но я ими практически не увлекаюсь, у меня есть парочка, лежит в сейфе. Но меня больше интересует нумизматика, и антиквариат.

- Нет, - мотнул головой Марат, - дело не в этом. Ты только выслушай меня внимательно, ты же занимаешься расследованиями, и я подумал, что ты можешь помочь. И я тебе по ходу дела помогу, с технической стороны.

- Так, - до меня тут же дошёл смысл, - что у тебя случилось? У кого-то украли марки?

- Украли, - мрачно кивнул Марат, - при чём не только марки, но и эксперта по маркам, который занимался оценкой, и проводил экспертизу на подлинность. Вообще чёрт знает что произошло!

Я мало ещё знаю Марата, мы с ним не так давно познакомились, но я предпочитаю обращаться к нему, нежели к Артуру, тому самому Арту, который нас и познакомил.

Арт по уши в меня влюблён, а мне своих кавалеров хватает по за глаза. Я люблю мужа, и изменяю ему со своим бывшим мужем. Я прекрасно понимаю, как это прозвучало, но ничего с собой поделать я не могу.

Я по уши влюблена в Димку, мне без него жизни нет, и от

того злюсь. Я убежала от него, потому что он бандит, и плачу

по ночам в подушку. Мне дико хочется, чтобы он в один

прекрасный день сказал мне, что он чист перед законом.

Но я знаю, что этого не произойдёт никогда, я лично видела

у него наркотики, и слов из песни, к величайшему сожалению, не выкинешь.

А Артур тоже донимает меня, как и Дима, своими бесконечными признаниями в любви, а Макс закатывает сцены ревности. К Диме он уже привык, поначалу, правда, кидался и на него, но не позволить отцу не общаться с дочерью он не имеет никакого права. Свою маленькую падчерицу он обожает, и против Димы он уже ничего не имеет. Они только сражаются словесным оружием.