Ланселот на шпильках (СИ)

Она сидела с улыбкой на губах, когда судья зачитывал приговор, а я почувствовала разочарование. Этот старичок обаял меня, и мне было трудно поверить, а потом проверить

эту версию. На суде присутствовали Маргарита и Марат, при чём последний был вообще в шоке.

Максим сделал всё возможное, он сумел узнать, где были

закопаны родители Мирославы, их тела привезли в Москву, и закопали рядом с Тимошиным.

Похороны были со всеми почестями, отпевание в католической церкви, а на надгробных памятниках были написаны настоящие имена погребённых.

И это было правильно.

После всех церемоний мы посетили кладбище, Мирослава, мы с Маратом, и приёмные родители Мирославы.

Мирослава долго сидела на скамейке, и смотрела на близкие ей лица, глядящие с фотографий на памятниках.

- Простите, - подняла она свои глаза на приёмных родителей, - я вам наговорила много глупостей. Я не хотела вас обидеть, и всегда буду считать мамой и папой. Я просто думала, почему они так поступили со мной? Почему они бросили меня? Я хотела это понять, и теперь мне больно. Вы не обидитесь, если я останусь в Москве? Я хочу учиться в институте.

- Конечно, доченька, - погладила её по голове Авдотья Макаровна, - мы не в обиде.

- Как ты здесь будешь? – только и спросил Василий Иванович, - Москва – совершенно сумасшедший город.

- Я уже немного привыкла, - слабо улыбнулась Мирослава.

- Ты можешь стать Ягосальварес, - подала я голос, - Максим попросил взять у твоего дедушки ткань на анализ, и ты будешь официально признана его внучкой, внучкой Хорхе Ягосальварес.

- Спасибо, - тихо сказала Мирослава, - посмотрим.

И мы поехали в мой особняк, чета Симоновых временно остановилась у меня.

- Ты ведь ещё несовершеннолетняя? – спросила я Мирославу, когда мы ехали ко мне домой.

- Верно, - кивнула она головой, и вопросительно на меня посмотрела.

- Если ты хочешь, ты можешь пожить у меня, - предложила я, - у меня большой дом, и одну девочку, с которой я познакомилась во время одного моего расследования, я удочерила. Я и тебя могу приютить, если потом захочешь, можешь остаться у меня на совсем.

- Спасибо, - расплакалась вдруг Мирослава.

На моём участке была такая красота, что просто сердце

радовалось. Вычистив всё спереди, Федор взялся за анфас,

чувствуется, ему это доставляло удовольствие, и руки чесались всё расчистить.

Кира сидела в гостиной, и выглядела странно. Я вообще-то позабыла о ней, и сейчас почувствовала угрызения совести.

- Привет, - кивнула я ей, - Кир, ты прости меня, я о тебе совершенно позабыла.

- Ничего, - махнула она рукой, и я слегка удивилась.

- Да ты не переживай, - попыталась я успокоить её, - мы что-нибудь придумаем, я найду тебе супруга.

Едва я это сказала, раздался звонок в дверь, и я пошла, чтобы её открыть. И очень удивилась, увидев смутно знакомого мне мужчину. Я его где-то видела, только не могла вспомнить, где же именно.

Он был в строгом костюме, а руках держал букет алых роз.

- Эвива, здравствуйте, - галантно сказал он, - а Киру можно увидеть?

- Конечно, - растерянно проговорила я, и посторонилась, - проходите, пожалуйста.

Он вошёл в гостиную, я вслед за ним, и Кира вся вспыхнула.

- Кирочка, - он вдруг закашлялся, и протянул ей букет, вид у него был странный, - Кирочка, - смущённо повторил он, и вдруг встал на одно колено.

Я рот открыла от изумления, и вдруг поняла, где его видела.

Это тот самый генерал – лейтенант, которого я видела, когда мы втащили Киру в доспехах в кабинет Макса.

А он меж тем вынул из кармана бархатную коробочку, и раскрыл её. На тёмном бархате поблескивало кольцо с крупными бриллиантами, и мне стало понятно, почему Кира такая странная. Да она влюблена!

Она сама нашла свою половинку, и без моей помощи!

- Кирочка, - генерал явно был не в своей тарелке, - Кирочка, я старый солдат, и не знаю слов любви... – и он стушевался, - ты мне очень нравишься, я влюбился в тебя... выходи за меня замуж!

Сама Кира впала в ступор, и я стала всерьёз беспокоиться, как бы претендента на её руку радикулит не хватил. Он всё-таки не молоденький.

Я уже хотела предпринять что-либо, но она сама вышла из

столбняка, и бросилась жениху на шею.

- Конечно! – в восторге вскричала она, а генерал разогнулся, надел ей на палец кольцо, и они стали целоваться.

Я уже хотела смыться, но генерал оторвался от Киры, и воскликнул:

- Эвива, пусть принесут бокалы, и позовите всех, кто есть в доме, - он бросился к двери, и открыл её, - ребята, заносите.