Лара. Нерассказанная история любви, вдохновившая на создание «Доктора Живаго»

Через два месяца после поездки в Москву я отправилась в Стэнфордский университет в Калифорнии. Гуверовский институт, в котором хранятся все архивные документы, переданные туда моей бабушкой, Жозефиной Пастернак, принимал у себя международный симпозиум по теме «Семья Пастернак. Пережившие бури» (The Pasternak Family: Surviving the Storms). Меня пригласили выступить с докладом «Жозефина Пастернак и ее последняя встреча с Борисом в 1935 году в Берлине». Замечательно было встретиться там со столь многими родственниками, особенно с Петром Пастернаком, внуком Бориса. Кроме того, там была Жаклин де Пруайяр, которая часто встречалась с Борисом и перевела «Живаго» на французский. По времени эта конференция совпала с выходом книги «Борис Пастернак. Переписка с родителями и сестрами. 1921–1960» (Boris Pasternak, Family Correspondence 1921–1960) под редакцией Майи Слейтер – первого английского перевода переписки Бориса с родными, сделанного его племянником, Николасом Пастернаком-Слейтером. Я в долгу перед Николасом, поскольку многое почерпнула из этих писем для своей «Лары», и без них моя книга была бы намного беднее. Эти письма – прекрасно написанный и трогательный рассказ о жизни Пастернака в те сорок два года, что он прожил в разлуке с семьей.

Жаль, что мне не довелось познакомиться с Ольгой Ивинской, но я считаю, что мне необыкновенно повезло в другом – пообщаться с Ириной Козовой, урожденной Емельяновой, дочерью Ольги. Поначалу Ирина сдержанно отнеслась к идее встретиться со мной. Она уже изложила собственную версию событий в «Легендах Потаповского переулка», и мотивы, побудившие меня взяться за «Лару», вызывали у нее определенный скептицизм. Она не ожидала от меня, представительницы семейства Пастернаков, сочувственного отношения к ее матери. Мы дважды встречались в Париже, и время, проведенное в беседах с Ириной у нее дома, особенно много значит для меня. «Легенды Потаповского переулка» и воспоминания матери Ирины, «В плену времени», были моими главными источниками информации.

Еще одним восхитительным и ценным источником были пятнадцать папок с документами под пометкой «Переписка Пастернака», которые служащие архива издательского дома HarperCollins Publishers отыскали в своих хранилищах в Глазго. В числе этих никогда не публиковавшихся писем были копии всей корреспонденции, окружавшей публикацию «Доктора Живаго» в Соединенном Королевстве, между этим издательским домом, тогда носившим название Collins Publishers, и американскими издателями Pantheon Books. Там также хранится немало подробных служебных записок и отчетов о стараниях освободить Ольгу, когда она была во второй раз сослана в лагерь в 1960-х годах.

Поиски информации также привели меня в Милан, где Карло Фельтринелли устроил мне экскурсию по неповторимому Фонду Фельтринелли. Когда он вынул из сейфа оригинальную рукопись «Доктора Живаго» и позволил мне взглянуть на нее, это был эмоциональный и волнующий момент. Я была растрогана той заботой, с которой Фонд Фельтринелли хранит переписку между Джанджакомо Фельтринелли и Борисом Пастернаком. У двух этих мужественных людей было много общего, и, хотя они так и не познакомились лично, их симпатия друг к другу ярко проявилась в многочисленных письмах.

Наконец, я безмерно счастлива и благодарна за присутствие в моей жизни людей, которые дарили мне столько любви, времени, помощи, знаний, опыта и поддержки во время сбора материала и написания «Лары». Моя сердечная благодарность им всем:

Одри Пастернак, Чарльзу Пастернаку, Дейзи Пастернак, Жозефине Пастернак, Ирине Козовой, Евгению Пастернаку, Наташе Пастернак, Карло Фельтринелли, Эжени Фюрнисс, Арабелле Пайк, Кейт Джонсон, Лоре Брук, Лотти Файф, Дон Синклер, Лиз Трубридж, Майклу Энглеру, Бетси Бернардо, Линде Бернар, Марлин Бранд-Мейер, Рафаэлле де Анджелис, Ричарду Коэну, Россу Кларку, Тине Кэмпбелл, Джейн Стрэттон, Дженни Пэррот, Нилу Корнуэллу, Минне Фрай, Але Осмонд, Дейзи Файнер, Люси Клиленд, Марку Палмеру, Анне Дикинсон, Виктории Фуллер, Ларе Фэйрз, Ивонне Уильямс, Джудит Осборн, Ричарду Фергерсону, Монике Бартон, Кате Пилюцки и Линде Мэтьюз-Денэм.

Фотографии

Слева направо: Розалия, Борис, Леонид в столовой своей московской квартиры, 1905 г.

Слева направо: Борис, Леонид и Александр с Лидией и Жозефиной (в первом ряду), 1906 г.

Слева направо: Леонид, Лидия, Розалия, Жозефина, неизвестная подруга девушек и Борис в 1916 г. в усадьбе Молоди, где семейство проводило лето до революции

Борис с первой женой Евгенией и их сыном Евгением, Москва, 1924 г.

Портрет «Толстой на фоне грозового неба», созданный Леонидом Пастернаком. Ясная Поляна, 1901 г.

Фредерик, Евгений, Евгения и Жозефина на озере в окрестностях Мюнхена, 1931 г.

Леонид и Розалия с внуками (слева направо) – Чарльзом, Еленой и Евгением – на пикнике в немецкой провинции, 1931 г.

Рисунок Леонида, портрет его двухлетнего внука Чарльза, Мюнхен, 1932 г.