Лара. Пленница болот (СИ)

— Ничего странного: с появлением скелетов солнце постоянно спрятано за тучами. Вы сами видите наши делянки. Чахлые, огород не родит. Овощи гниют прямо в земле. Едва удаётся собрать несколько килограмм. А у них теплицы.

— А коровников нет? — не сдавался старик.

Матвей разозлился:

— Чего к словам цепляешься? За что купил, за то и продаю. Не видел сам, не знаю.

— Будет вам, — махнул рукой дядя Лёша, — поговорили, и хватит. Расклад такой, кто хочет, пойдёмте с нами. Кто нет — оставайтесь, ждите, пока Семён вас скормит уцелевшим тварям или тем, кто придёт вместо них. Задержать нас вы не сможете, пытаться не советую, — он кивнул в нашу сторону и похлопал ладонью по обуху топора.

— Мы так жили много лет, — заверещал вдруг староста, — а тут вы, благодетели. Не слушайте их, никому мы в городе не нужны, им самим места мало. Не пустят нас.

— А вот и проверим, — ответил Матвей, — как хотите, — обернулся к сельчанам, — я иду с ними.

Он отошёл к нам, сложив на груди мощные руки.

— И я… мы тоже… — понеслось из толпы.

Люди подходили к нам, пока возле Семёна остались лишь его приспешники.

Дверь избы открылась, и на пороге появилась Анна:

— Змеи вы подколодные, — она трясла полотенцем в руках, — сколько лет на вас Семён горбатился. На свой страх и риск ездил, продукты привозил, чтобы дети ваши не голодали. А вы…

— Ты нас не стыди, — крикнула какая-то женщина, — знаем, о ком он горбатился. У вас-то всегда полна чаша, а нам что остаётся?

Вдруг толпа начала расступаться. Позади неё показался Фёдор. Мутным взглядом обвёл он собравшихся:

— Что, Семён, от меня тоже решил избавиться? Да только не вышло, как с этими, — кивнул он в нашу сторону.

Неверным шагом двинулся к старосте, тот подпёр входную дверь, от страха забыв, как та открывается.

— Стоять! — прикрикнул дядя Лёша, — Фёдор, ну-ка повремени. Ты с ним тут дружбу водил, поясни толком, что происходит?

Угрюм оскалился:

— Да уж, довелось послушать, пока они свои планы обсуждали. Ну, что же, поделюсь и с вами. Мне от этого хуже не будет. На одном условии.

— Каком же?

— Уходите отсюда, деревню оставьте мне.

— Зачем? Как от тварей спасёшься?

Фёдор ухмыльнулся:

— Ваш разговор я тоже слышал. Убили матку, и поделом. Проживём как-нибудь.

— Это не нам решать, — вмешался дед Михей.

— Так я и не у вас спрашиваю, — ответил Угрюм, — так как?

— По рукам, — сказал Матвей, — а теперь говори.

Глава 25

Фёдор неверным шагом подошёл к стоявшей под окном лавке и сел, облокотившись о стену:

— Меня тоже опоили, — усмехнулся он, — только вот дозировку не рассчитали. Так о чём я, — наморщил Угрюм лоб, — ах, да. Вы должны Семёну благодарны быть, — ткнул пальцем в сельчан, — город долго не простоит.

— Как так? — удивился дядя Лёша.

— А так. Договорился он с маткой, что провезёт в город на своей телеге парочку тварей. И те ночью откроют ворота. Вы не смотрите, что они туповатые, матка ими, как куклами своими управлять может. Угодья для монстров здесь худые. Всех, что нашли, поели. Сёла далеко за топями, да и там с этой напастью жить научились. А тут только мы и городские. Задумала их главная, значит, пробраться туда. Раньше твари ей пищу в своих желудках носили, как птенцу, пока матка не окрепла. Да только ей свежая кровь нужна, чтобы сильнее стать, и захватить побольше территорий, где можно питаться и новых тварей плодить. Семён должен был не только монстров в город запустить, но и отравить колодцы кровью королевы, эта гадость вводит человека в кому. Потом твари подвесят их в коконах, как консервы и будет Семён кормить мату, беря тушки из запасов, — он противно рассмеялся дребезжащим голосом.

Теперь пришёл и наш черёд удивляться: такого поворота не ожидал никто. Мы молчали, не зная, что сказать. Чудовищно. Отдать на растерзание целый город.

— Да ты что, ирод, — Матвей сжал кулаки, — осчастливить нас решил? Столько народу погубив? Нас с каждым годом всё меньше. Сколько людей будет через двадцать-тридцать лет? Должны мы любого отстаивать, выжить помогать. А ты, вон как задумал…

— А давайте его в лесу привяжем? — предложил Гриша, — заступница его вчера синим пламенем сгорела, остальные такими добрыми не будут.

Семён затрясся, как заяц под дулом ружья:

— Я же ради нас… вас. Да мы бы как короли зажили…

— Ты никогда сердобольным не был… — Матвей нахмурил брови, — но чтобы так…

— Нечего обсуждать, — дядя Лёша подошёл к Матвею, успокаивая, положил руку ему на плечо, — собирайтесь. Мы отыщем свои вещи и завтра на заре отправимся. К вечеру должны до города добраться.

— На телеге полдня туда ехать, — встряла какая-то женщина.

— Тем лучше, — улыбнулся Пётр, — не придётся ночевать в лесу. Топи там есть?

— Небольшая. С хорошей гатью, проблем мне будет, — Матвей, скривившись, отвернулся от Семёна, — телега запросто проезжает, что же мы не пройдём?

— Тогда заканчивайте базар, — заговорил дед Михей, — этого в клеть, пущай сам посидит там. Потом решим, что с ним делать. Кто идёт?

Всё деревенские подняли руки, даже прихвостни старосты.

— Не понял, — Фёдор на свежем воздухе отдышался, вернулся нормальный цвет лица, — а я как же?