Лара. Пленница болот (СИ)

— Дитё у тебя, — вздохнул дед, — случись что и только мать у неё останется.

— Денис прав, — неожиданно согласилась мама, — пусть он и не знает этих мест, только сейчас их не знает никто. Возьмите ружья, разведайте лес метров на десять вкруг. Нам что-то надо есть, а там грибы и дичь. К тому же не у нас одних заканчиваются продукты, у многих маленькие дети. Это будет правильно.

— Ну, раз вы так решили, так тому и быть, — смирился дед Михей, — отправимся, как рассветёт. Эти людоеды ночью орудуют, будем надеяться, что днём не выходят. Знать бы ещё, кто это.

— Я видела их…

— Как? И почему молчала? — Отец придвинулся ближе, — рассказывай.

— Ночью силуэт промелькнул мимо окна. И казалось, кто-то смотрит в спальню. Только хорошо я его не разглядела. Морда злобная.

— Да, — почесал отец макушку, — информации маловато. Как бы на них посмотреть?

— А ведь я знаю, как, — дед поднялся, — бабка моя, покойница, когда жива была, попросила сделать люк на крышу, чтобы, значица, со двора не лазить. Травы свои там хранила, грибы сушила на зиму. Вот и пригодится нам тот лючок.

Старик хитро подмигнул, прошёл в спальню, в углу комнаты действительно была дверца, покрашенная белым, потому и сливалась с белёным потолком. Он достал из-за печи стремянку, поднялся и откинул крышку вверх. Мы выбрались на чердак, где пахло душистыми травками, несколько пучков всё ещё висели на верёвке.

— Окошко, правда, маловато, — дед указал на квадратик с мутными от пыли стёклами, сантиметров двадцать в высоту и ширину.

— Хорошо, — огляделась вокруг мама, — не пролезет никто. Кто знает, может это пауки, для них стены не преграда.

Дед Михей протёр окошко рукавом и выглянул во двор:

— Уже стемнело, наверное, не придётся долго ждать.

Вместе смотреть в узкое окошко не получалось, и мы сидели возле него по очереди. Лампу с собой брать не стали, чтобы не привлекать внимание, оставили в спальне на столе, через люк попадало достаточно света, чтобы мы могли без боязни передвигаться по чердаку. Тут было пыльно и душно, крыша, вобрав днём скудное тепло солнца, щедро теперь делилась им с домом.

Отыскав старые ящики, уселись на них, стараясь поменьше шуметь. Подошла моя очередь занять позицию у окна. Подвинув один из ящиков ближе, водрузила второй сверху и выглянула во двор.

Без света фонарей деревня казалась заброшенной, окна смотрели на улицу, как покойники, закрытыми глазницами. На всех были ставни. Щербатая луна изредка выныривала из разрывов туч, её неверный свет, смешиваясь с ночными тенями, создавал иллюзию движения. Казалось, за углом притаился кто-то злобный и страшный.

Зарядил дождь, барабаня мокрыми пальцами по стеклу, по улицам ртутью заблестели многочисленные лужи. Пеленой ливня укрыло дома, сделав их похожими на миражи. Я посмотрела в небо, в эту минуту чувствуя, словно мы одни остались на земле, а всё остальное, лишь нечёткая картинка, которая растает с утренней дымкой.

Краем глаза уловила какое-то движение, взгляд скользнул вниз. Сначала я ничего не увидела, решив, что луна опять сыграла со мной злую шутку. Но в этот момент под забором что-то зашевелилось. Из-за крайней штакетины показалась длинная белая рука, скользнула по калитке и уверенно откинула крючок. Дверца распахнулась. В неё медленно, на четвереньках, вползло странное существо. Оно было похоже на ходячий скелет, настолько было худым. Кожа, обтягивающая кости, была грязно-белой. Начиная с затылка и по позвоночнику свисали спутанные, длинные, похожие на нити, волосы. Голова существа была вытянутой, лицо напоминало череп: большие глазницы, где, словно болотные огоньки, светились зрачки, вместо носа — дырка и безгубый рот, полный острых зубов. Оно медленно поводило по сторонам головой на длинной шее, втягивая воздух. Через пару минут существо продолжило путь, направившись к дому. Забравшись на крыльцо, оно припало к щели под дверью, жадно принюхиваясь. Подняло руку, пальцы, свёрнутые в кулак, вытянулись, став длинными и тонкими, как спицы.

Я поманила отца, дед Михей тоже подошёл ближе, заглядывая через плечо.

Существо издало похожий на змеиное шипение, звук. Просунуло палец под дверь.

Волосы на моей голове встали дыбом, по коже крались ледяные иголки ужаса. Вцепившись в отцовскую руку, не могла отвести глаза от урода, который сейчас пытался забраться в наш дом. От напряжения костяшки на пальцах побелели, руки онемели и почти не слушались.

Глаза отца расширились, в них отразился животный ужас жертвы перед хищником, жестоким и неумолимым. Дед Михей бросился к люку и закрыл его, мы остались в кромешной темноте. К нам подошла мама, отодвинув отца, она выглянула во двор. Увидев существо, она побледнела и, закрыв рот ладонью, отпрянула от окна.

Тем временем во двор скользнули ещё два урода, один уверенным шагом подошёл к окну спальни и замер, разглядывая ставни. Попробовал подцепить их пальцем. Просунул его под ставень и дёрнул, дерево заскрипело, но створка держалась. Прижавшись носом к окну, оно шумно втянуло воздух. И отпрянуло, подавшись к крыльцу.