Ларец Душ

Ланеуса он внешне себе представлял: тот был одним из королевских министров.

- Уверена, они вам понравятся. Эона такая знойная красавица. Бабка её была зенгати, да будет вам известно, — Килит выдержала паузу, многозначительно глянув на Серегила. — Уверена, что она из семейства, дружественного ауренфейе.

- Приму это к сведению, — с улыбкой ответил Серегил. — К тому же, вряд ли стоит кого-то осуждать за их предков, не так ли?

Слухи о труппе, естественно, успели расползтись, так что все места в зале вскоре были заняты — начиная с лож, которые заполнила знать, до битком забитой простолюдинами галёрки.

А вскоре появились и остальные члены их компании, разряженные в атлас, шелка и драгоценности. Алек вслед за Серегилом поднялся и поклонился новоприбывшим.

- Своим присутствием вы оказываете нам огромную честь, — сказал Серегил, пожав руки обоим мужчинам и поцеловав ручки герцогиням.

Несмотря на светлую кожу, у Эоны были тёмные сияющие локоны и фиолетовые глаза — наследие зенгатских предков. Как верно заметила Килит, она была необычайно хороша собой, и Алек прилагал все усилия, чтобы не слишком на неё глазеть.

- Ах, я вся в предвкушении! — воскликнула Эона, усаживаясь возле Килит. — И я чрезвычайно рада нашему знакомству, господа. О вас ходят такие интересные слухи.

- Не надо ставить джентльменов в неловкое положение, — назидательно пробурчал её супруг — высокий седеющий господин — однако глянул при этом на неё весьма снисходительно.

Серегил одарил её одной из своих самых чарующих роковых улыбок:

- Уверен, большинство из них правда, однако обещаю, мы будем паиньками нынче, — он поднёс к губам руку Алека, — не так ли, любовь моя?

- Постараюсь, — заверил её Алек, сумев покраснеть лишь самую малость, что явно позабавило и одновременно очаровало всех гостей.

Пьеса оказалась бесподобной — лучшее, что они видели до сих пор.

- Не находите, Атре нынче просто блистателен? — прошептала Килит.

- Чудеса недешёвого грима, — ответил Серегил с мягкой усмешкой.

Все прочие актеры были так же профессионально загримированы, однако Атре, действительно, выделялся изо всех, смотрясь моложе и проникновенней обычного. Алек предположил, что теперь они и питаются получше, чем прежде.

В перерывах между актами младшие сыновья Брадера — Калин и Ван — продавали желающим вино и эль, а малышка Эла прошлась по ложам с корзинкой цветов.

Их компании уже принесли смену вина и фруктов, однако Сергил подозвал Вана и вручил ему запечатанную сургучом записку — приглашение для Атре и его труппы на праздничный ужин после спектакля. Во время следующего антракта мальчик принёс ответ: старшие из актеров ответили, что почтут за честь составить им компанию.

- Надеюсь, Вы также не откажете нам в чести, ваши Светлости, — сказала Килит.

- Мы, к сожалению, уже приглашены, — ответил ей Мальтуз. — Однако в следующий раз — всенепременно.

Когда представление закончилось, герцоги и их супруги удалились с обещаниями прислать приглашения. Алек и прочие остались в своей ложе, пока труппа получала похвалы и подарки от поклонников. Было совершенно ясно, что хотя почитатели таланта имелись у каждого из актёров, самыми популярными однако, тут были именно Атре и Мерина. И обоим несли цветы и скромные подарки как мужчины, так и женская часть публики. Алек увидел, как какая-то потерявшая голову девица, юная дочка торговца, сняв со своей шеи золотую цепочку, украсила ею шею Атре. И то, какими глазами тот посмотрел на неё в этот момент, заставило девушку вспыхнуть и отойти совершенно опьянённой. На мужчин Атре взирал с гораздо меньшей теплотой, хотя и вполне учтиво, что, впрочем ничуть не охладило пыл последних.

В конце концов Брадер принёс извинения и актёры скрылись за кулисами, чтобы переодеться и смыть грим с лиц. Уходя, Атре поднял взгляд и помахал рукой Серегилу и Алеку, словно желая убедиться, что они всё ещё здесь.

Вскоре праздное ожидание наскучило Серегилу и он спустился вниз. Прошёл к сцене и вспрыгнул на неё под свет софитов. Приняв позу, чтобы позабавить Алека, он пропел куплет из любовной элегии, исполненной Атре во втором акте:

«Что так холодно глядишь на меня, любимая? Отчего сердце твоё далеко от меня, как луна? Чем я заслужил этакую немилость: ты отвергла моё колено, не желаешь даже пальцев сплести со мной?»

Килит рассмеялась:

- Первое, что приходит на ум, верно?

Сергил прижал к груди руку:

- Смерть героини вселила в моё сердце толику грусти.

- А Вам идёт, Милорд. Да и на сцене Вы выглядите весьма органично, — Атре, улыбаясь, выступил из тени кулис.

Нынче он был одет просто роскошно — денежки его покровителей опять-таки не пропали даром — и практически каждый палец его был унизан кольцом, а с одного уха свисала серьга из тёмного жемчуга в виде капли.

- К тому же ваш голос в пении гораздо лучше моего. Не хуже, чем у любого барда.

Серегил отвесил витиеватый поклон, в стиле Арен Сильверлиф.

- Как всегда, Вы здорово скромничаете, Мастер Атре.