Ларец, полный тьмы

– Может, рассказать ему о Змееносце? – предложила Женя. – О том, как этот гад убил мою бабушку?

– С ума сошла? – испугалась Карина. – Это дела Первородных, и они больше никого не касаются. Если он узнает о Змееносце, то начнет копать дальше… Всплывут убийства Шорохова, Мишланова… даже Ирмы Морозовой. Нас тогда из академии выкинут. Если не сделают еще что похуже!

– Но Пивоваров правильно сказал, что настоящий журналист должен быть детективом! – заявила Луиза. – Нужно уметь вести расследование, чтобы докопаться до истины. Меня вот тоже сильно интересует, кто напал на мою маму. И если полиция не смогла ничего выяснить, я постараюсь сделать это сама!

Сделав это громкое заявление, Луиза засобиралась. Она хотела заглянуть на часок к бабушке, а затем вернуться в академию. Тимофей понял, что помощи с домашкой от нее сегодня не дождаться. Придется пристать к Степановой. В благодарность за помощь он пообещал Жене сводить ее в «Одноглазый валет» и угостить сытным обедом. Именно там он договорился встретиться с Ильей и Тессой, а значит, можно совместить приятное с полезным.

Вскоре все разошлись по своим корпусам, в редакции остались лишь Алиса и Стас.

– Так о чем ты хотела поговорить? – тихо спросил Кащеев, плотно прикрыв дверь.

– Ты не поверишь. Вчера в библиотеку заявилась Киселева… Оказывается, она тоже училась в Новом Ингершаме! В то же время, что и мы!

– Она узнала тебя? – заволновался Стас.

– Мне удалось задурить ей голову, но кто знает… Может, она просто притворилась, что поверила. Будь готов к тому, что придется много врать и изворачиваться. Особенно если она и к тебе прицепится со своими расспросами.

– В первый раз, что ли, – устало вздохнул Стас. – Но ты уверена, что она ничего не замышляет? Или за ней стоит еще кто-то? Тот, кто может нас искать?

– Я уже ни в чем не уверена, – призналась Алиса. – Просто будь осторожен.

– Хорошо, – кивнул Стас. – Спасибо за предупреждение. Постараюсь обходить ее стороной.

– А я присмотрюсь к ней повнимательнее, – пообещала Алиса. – Кто знает, что у нее на уме?

* * *

Чтобы перестать думать о случившемся с бабушкой, Женя Степанова с головой ушла в работу. Все свободное от учебы время она проводила в редакции, где писала небольшие заметки для газеты академии, готовила выпуски новостей для радио, пыталась сочинять статьи для «Полуночного экспресса», хотя, по словам Влада Пивоварова, у нее пока плохо получалось. А еще она отчаянно постигала оккультные науки и всячески старалась усилить свои способности к предвидению и прорицанию, понимая, что этот дар еще не раз ей пригодится.

А вот у Луизы Соловьевой отвлечься не получалось. Ее маму кто-то пытался убить, и теперь она лежала в своей комнате в доме бабушки, безмолвная и практически неподвижная, не могла самостоятельно есть и ухаживать за собой. Зная это, девушка просто не могла сосредоточиться на учебе и думать о чем-то другом. Луиза мчалась домой, как только выдавалась свободная минутка. А там она мыла, стирала, готовила, всячески пыталась помочь бабушке в уходе за больной, хоть Нина Андреевна постоянно отправляла ее обратно в «Пандемониум».

– Об учебе думай! – грозно твердила бабушка. – Я тут сама с Ксенией справлюсь!

Но Луиза понимала, что бабушка пытается облегчить ей жизнь, взяв все заботы о больной Ксении на себя. И даже если ей тяжело, Нина Андреевна все равно не просит внучку о помощи.

Мать превратилась в овощ, врачи говорили, что неизвестно, сможет ли она когда-нибудь вернуться к прежней жизни. Так Луизе говорила бабушка. И девушка понимала, что Нина Андреевна не сможет заботиться о Ксении вечно. Поэтому и старалась помогать ей всем, чем могла, не обращая внимания на ее возражения. А когда бабушка все же выпроваживала ее обратно в академию, Луиза всегда шла пешком, нацепив на нос большие, в пол-лица, солнцезащитные очки, даже в самую пасмурную погоду. Она не хотела, чтобы кто-то видел, как она тихонько плачет, всеми силами стараясь сдерживать рвущиеся наружу рыдания. В «Пандемониум» Луиза всегда возвращалась бодрая и веселая, по крайней мере, пыталась казаться такой. О ее переживаниях знали только самые близкие друзья. Те, кому она могла доверять.

Луиза открыла окно, чтобы проветрить спальню матери, затем вытерла везде пыль, пропылесосила ковер. Приготовила легкий суп и поставила тарелку остужаться на подоконник, стараясь не смотреть на неподвижную фигуру Ксении. Та даже не следила за ее передвижениями по комнате, уставившись в одну точку своим остекленевшим взглядом. Мать полулежала на высоких подушках, накрытая одеялом почти до подбородка, ее грудь мерно вздымалась. Луиза неоднократно пыталась с ней поговорить, но Ксения упорно молчала.

Девушка хотела покормить ее с ложечки, но в это время в комнату вошла бабушка.

– Я сама ее накормлю! – жестко сказала она Луизе, отобрав у нее тарелку. – Тебе больше заняться нечем? На занятия отправляйся!

– Сегодня у нас уроки только после обеда.