Ларин Петр и машина времени

Чтобы не разбудить тётю с дядей, Пётр решил забраться в свою спальню так, как это ему уже пару раз удавалось — через навес над крыльцом. Осторожно подняв оконную раму, он перевалился через подоконник и упал на свою кровать.

Страшный визг заставил его заорать не менее ужасающе и отпрыгнуть в сторону. Падая, он спиной сбил торшер, который был, разумеется, старым привычным торшером, но стоял, правда, в комнате самой тёти Эльзы. Тем не менее Петру удалось нащупать выключатель и зажечь свет. Невероятное зрелище предстало перед ним. В его постели оказалась девица лет семнадцати с вульгарно выкрашенными в яркие цвета лохматыми прядями, девица из тех, что обычно громко плюются семечками на автобусных остановках.

— Вася! Вася! — девица кричала так, будто её убивают. — Помоги!

— Погоди! Не кричи! — пытался урезонить её Пётр, перепуганный куда больше, чем неистовствующая девица. — Кто ты? Что ты делаешь в моей постели?

Но девица забилась под одеяло и голосила изо всех сил. Пётр подумал, что надо выпрыгнуть в окно, но ведь он же был у себя дома и должен был выяснить, что здесь происходит. Идея вытащить Волшебный Свисток и с помощью трели Остановки заставить девицу замолчать не успела прийти ему в голову, когда на крик в комнату вбежал мясистый мужчина лет тридцати в трусах и майке, на теле которого, казалось, не было ни одного сантиметра, свободного от синих наколок. На волосатой груди мужчины покачивалась массивная золотая цепь.

— Убью! — с порога зарычал полуголый мужчина и бросился на Петра. Он напоминал разъярённого быка, увидевшего красную тряпку.

Пётр страшно перепугался, но через секунду резко нырнул в сторону, и мощный кулак бычары разнёс в щепки старинный секретер, у которого Пётр стоял за мгновение до того. Пока мужчина потирал свою ушибленную руку, Пётр предпринял последнюю попытку наладить контакт со страшным верзилой.

— Я не понимаю, где я нахожусь. Объясните мне, пожалуйста, чей этот дом, если не мой собственный. Где мои родственники?..

— Да я тебя уничтожу!!! — амбал снова кинулся на Петра. Путь к бегству через окно уже не представлялся доступным, к тому же, ретировавшись таким образом, Пётр лишил бы себя возможности узнать, каким образом это чудовище и его ужасная подружка захватили особняк Спасакукоцких. Оставалось одно — Пётр молниеносно выхватил из кармана Свисток и просто свистнул. Это был, конечно, не Мёртвый Свист, иначе от дома Спасакукоцких попросту ничего бы не осталось, кроме жалкой горы щебня и обломков перекрытий. Но это был свист, отдалённо его напоминающий. Пётр успел подумать краем сознания, что, может быть, этим поступком он и нарушил Дисциплинарное Уложение, превысив меры необходимой самообороны. Грузный толстяк охнул и тихо осел на пол, развалив толстые ноги в разные стороны. Девица в постели лишилась чувств.

Пётр спустился вниз по лестнице. Ничто не напоминало о том, что в этом доме присутствовали когда-либо его родственники. Грязь и роскошь соседствовали рядом. Нетрудно догадаться, что распластавшийся наверху отвратительный толстяк был не в ладах с законом. Прямо на обеденном столе, среди неубранных луж и недоеденных кусков, валялось дорогое женское колье. Бардак в прихожей наводил на мысль о том, что не так давно из этого дома разошлись гости, вконец истомлённые бурным времяпрепровождением, а не менее измочаленные хозяева отправились отдыхать. Увидев свет в уборной, Пётр догадался, что именно здесь находился «бык», когда визжащая девица стала кричать о помощи.

Никакой надежды узнать в этом доме что-то о тёте Эльзе и дяде Георгии не представлялось возможным. Пётр почувствовал, как на него накатывает волна брезгливости и желание бежать отсюда прочь со всех ног. Он уже бросился к калитке, но тут в углу двора увидел самокат, напоминающий его собственный. Пётр упёрся ногой в перекладину и помчался вдоль улицы. Ему хотелось оказаться как можно скорее там, где угадывалось хоть какое-то освещение.

Однако свет на ближайшем перекрёстке, к которому он рванулся на немыслимой для самоката скорости, оказался огнём пожарища — горели две милицейские машины. Рядом с одной из них лежало в лужи крови что-то напоминающее охапку рваной одежды. Тяжело сглотнув слюну, Пётр бросился прочь от страшного места.

Вой сирены накрыл его сзади, и он едва успел прижаться к обочине — прямо на него неслась разбрасывающая искры вертящейся сирены большая милицейская машина. Пётр увидел, как человек, сидящий на переднем сиденье, сжимает в руках автомат. Это было ещё одним подтверждением тому, что преступность и насилие в городе бьют через край.

— Ошибка… — пробормотал Пётр. — Ситников что-то недоучёл. Мы попали в какой-то другой год.