Ларин Петр и параллельный мир

— Неудачно вписался в поворот, — вздохнул кот.

Гангремена весело рассмеялась старческим голосом.

— Бывает.

— Бывает, — обиженно произнёс кот. — Так и шею недолго свернуть. Ты когда дверь починишь?

— А зачем мне она? — ответила вопросом на вопрос колдунья. — Меньше дырок — меньше сквозняков. А я их ой как не переношу! Да и нельзя починить то, чего нет.

Обромот готов был поклясться, что видел дверь, но не стал спорить с колдуньей, а только неопределённо пожал плечами.

— Наверное…

— Наверное, — фыркнула хозяйка. — Я же не советую тебе летать на двух колёсах.

Обромот развел лапами и оттопырил нижнюю губу.

— Меньше колёс, — многозначительно заметил он, — меньше проколов!

— Вот именно, — поучительно вскинув кверху костлявый морщинистый палец, глухо проскрипела Гангремена, — каждому фрукту своё время!

Кот поспешно закивал рогатой головой:

— Да, да, уважаемая…

Ведьма слегка откашлялась и, возвратившись к кипящему котлу, лениво поинтересовалась:

— С чем пожаловал?

— С поручением, — немного придя в себя, выдавил Обромот.

— От кого?

Кот виновато кашлянул и полушёпотом произнёс.

— От Него.

— От кого? — то ли не поняв, то ли не расслышав, недовольно переспросила ведьма.

Обромот не хотел лишний раз произносить вслух имя своего хозяина, потому что «демон не появится там, где его не вспоминают и не произносят его имя», а лишний раз встречаться с ним у кота, да и у всех остальных, не было никакого желания. Но, посмотрев на решительное и угрожающее лицо колдуньи, он еле слышно выдавил из себя:

— От Сам Самыча.

При упоминании этого имени красивое лицо Гангремены перекосило от злости и возмущения.

— Что?! — загремела на всю хижину ведьма. — И он ещё имеет наглость обращаться ко мне с поручением?!

Гангремена схватила цепкими костлявыми пальцами за шиворот посыльного и несколько раз со злостью сильно тряхнула его.

— Да я тебя сейчас… — угрожающе захрипела колдунья, задыхаясь от возмущения и злости.

Обромот, втянув голову в плечи, готов был раствориться, исчезнуть, умереть на время, но, не найдя ничего лучшего, воскликнул:

— Я ни при чём, уважаемая! Я человек подневольный, что мне приказали, то и выполняю.

Гангремена не слушала возражения гостя. Грубо оттолкнув его в тёмный угол, она раскинула длинные, худые, как плети, руки и затряслась, словно хотела выскочить из своего тела.

— Посмотри, что он сделал со мной, — ревела ведьма, изрыгая пену, извиваясь и кружась над перепуганным котом. — Посмотри!

Не на шутку струхнувший гость, прикрываясь огромными лапами, беззвучно тряс подбородком, усы стали торчком, а маленькие рожки завяли и обмякли. Маленькие глазки увеличивались от изумления и страха, видя перед собой неприятную картину. Старое и немощное тело колдуньи стало приобретать красивые упругие формы молодой женщины. Зато молодое лицо ведьмы вдруг превратилось в безобразное морщинистое месиво из костей и дряхлой кожи. Длинный горбатый нос, обвисшие волосатые щёки и густые брови, нависшие над слезящимися поросячьими глазками, склонились над посыльным.

— Ну, как? — выдохнула ведьма, сверля маленькими колкими глазками кота. — Нравлюсь?

Бедный кот не знал, что и сказать: возразишь — не угодишь, а согласишься, значит, признаешь уродство ведьмы. Обромот счёл за лучшее пожать плечами и пробормотать нечто нечленораздельное. При этом хитрец сочувственно захлопал ресницами, печально вздохнул и покорно уронил голову на грудь.

— Что мычишь, как корова?

— Я сам такой, — всхлипнул кот. — Посмотри на меня, что он со мной сделал: одни усы только и остались. Я более несчастный, чем кто-либо!

Обромот, пытаясь разжалобить злую волшебницу, энергично зашевелил своими пышными усами, которые упорно не хотели слушаться хозяина и висели на толстых щеках, словно нитки. Гангремена со злостью дёрнула гостя за ус, будто бы в нём крылись все её беды. Кот взвыл от боли и приготовился уже проститься с жизнью, но колдунья вдруг смягчилась и оставила в покое Обромота.

— Вот именно! — подытожила ведьма. — Кому это понравится?

Хозяйка стала нервно расхаживать из угла в угол своего жилища и негромко разговаривать то ли с обитателями своего убежища, то ли с котом, то ли сама с собой.

— Ни в свет выйти, ни среди колдунов и волшебников показаться! — сокрушалась полумолодуха-полустаруха, — стыд и срам! И он ещё посылает ко мне с поручением.

Обромот, почувствовав, что ярость и гнев временно покинули ведьму, решил пуститься на маленькую хитрость.

— Не с поручением, уважаемая Гангремена, — мягко возразил кот, — ас небольшой просьбой.

Хозяйка на секунду остановилась и пристально впилась колючими глазами в говорящего.

— Просьбой?

— Совсем маленькой, — заискивающе прогнусавил кот и сложил два коготка вместе, словно подтверждая свою правоту, — вот такой.

Гангремене, как и любой женщине, невзирая на возраст и силу чар, всегда было приятно, когда её считали незаменимой.