Ларин Петр и волшебное зеркало

— Здравствуйте, капитан Раймонд, — повторил Пётр и тоже представился: — Меня зовут Ларин Пётр.

Протянутая рука капитана Раймонда дрогнула и опустилась. Улыбка сбежала с его лица, седые брови нахмурились над выцветшими глазами, а прокуренные усы встопорщились. Некоторое время капитан сосредоточенно сопел трубкой, как будто обдумывая какой-то сложный вопрос, а потом неопределённо пожал широкими плечами.

— Ну что ж, бывает и такое, — как-то уклончиво произнёс он. — Ларин Пётр так Ларин Пётр… Да, бывает, бывает… Хорошо, Ларин Пётр, полезай в шлюпку! Капитан Раймонд никогда не отказывал в гостеприимстве странникам с той стороны, так зачем изменять доброй традиции? Надо же, — добавил он в усы, явно адресуясь к самому себе, — Ларин Пётр! Да, дела…

И снова протянул Петру руку.

Чувствуя, что происходит какое-то недоразумение, но не зная, как поправить дело, Пётр взялся за эту руку и залез в шлюпку. Рука у капитана оказалась неожиданно мягкая, без единой мозоли, и Пётр подумал, что Свисток прав: капитан Раймонд явно не утруждал себя греблей.

Усадив Петра на покрытую потёртым ковром скамью, капитан Раймонд вернулся на корму, принял там прежнюю позу, нахмурился, поскрёб мизинцем лысину под шляпой, вздохнул, крякнул, снова вздохнул и вдруг продекламировал:

Чтоб вернуться в лоно вод,
Дай-ка, шлюпка, задний ход!

В то же мгновение лежавшие вдоль бортов вёсла взлетели в воздух, описали в небе короткую дугу, упёрлись в песок и одним слаженным движением столкнули шлюпку в воду. Судёнышко закачалось на мелкой спокойной волне, а вёсла замерли параллельно воде в ожидании новой команды.

Эй, скорлупка, не ленись, Носом в море развернись!

Стишки были так себе, но шлюпка послушно развернулась носом в открытое море. Вёсла левого борта при этом остались висеть параллельно воде, а вёсла правого принялись так энергично грести, что поворот осуществился с поистине волшебной скоростью и чёткостью. Пётр смотрел во все глаза, стараясь разглядеть скрытый механизм, при помощи которого весёлый капитан заставлял своё судёнышко двигаться, но в шлюпке не было никого и ничего, кроме Петра, капитана Раймонда, Волшебного Свистка, нескольких скамеек и восьми пар тяжёлых шлюпочных вёсел, которые с такой готовностью выполняли команды капитана, словно, находились в руках у опытных, бывалых матросов.

Капитан немного подумал, крякнул, поморщился, будто от непосильной тяжести, и громко объявил:

Рвётся в море мореход.
Вёсла на воду, Вперёд!

Петру показалось, что он сочиняет свои стишки прямо на ходу. Приходилось признать невероятное: капитан управлял шлюпкой при помощи примитивной стихотворной ворожбы, от которой все уважающие себя волшебники отказались много столетий назад ввиду её малой эффективности. Соль тут была в том, что стихотворные заклинания не должны повторяться. С помощью умело подобранных слов можно было заставить шлюпку плыть, но только однажды. В следующий раз приходилось сочинять новое заклинание, а поскольку далеко не все маги были заодно и поэтами, то от этого вида волшебства пришлось отказаться. Похоже, капитан Раймонд недаром кряхтел, чесал в затылке и жаловался на то, что ему тяжело выгребать против течения!

Вёсла погрузились в прозрачную воду и разом оттолкнули её назад. Шлюпка пошла легко, как по воздуху, вдоль бортов зажурчала вспененная океанская вода. Постепенно она темнела, пока не сделалась густосиней, ультрамариновой. Мимо шлюпки, лениво шевеля щупальцами, проплыла большая розовая медуза. Повисший было вымпел на корме ожил, затрепетал, и Пётр увидел, что на нём изображён серебряный якорь на красно-синем поле.

— Это флаг вашей страны? — спросил он, чтобы не молчать.

— Страны? — капитан Раймонд удивлённо поднял седые брови. — Ах да! Страны… Нет, это не флаг страны. Это флаг моей гильдии — гильдии Вольных Мореходов.

Он произнёс это с такой гордостью, что Пётр понял: капитан очень дорожит своей принадлежностью к гильдии и ни на что её не променяет.

Шлюпка миновала узкое горло бухты, и Пётр увидел стоявший на рейде корабль. Это был трехмачтовый парусник, оснащённый, помимо парусов, множеством длинных вёсел, расположенных вдоль бортов в три ряда. Он напоминал странную смесь фрегата и античной галеры; ещё более странным Петру показалось то обстоятельство, что корабль стоял на месте с поднятыми парусами. С моря тянуло ровным крепким ветерком, паруса раздувались, но судно стояло неподвижно, как скала. Оно было красивым, как все парусные суда, но из-за этих поднятых ни к селу ни к городу парусов казалось каким-то ненастоящим.

Впереди родимый борт. Не зевать, держать на норд!

Повинуясь новому заклинанию, румпель под локтем капитана слегка сместился, шлюпка изменила курс и пошла к кораблю.

— Фокусы-покусы, — завистливо пробормотал Свисток.

Капитан остро глянул на него из-под лохматых бровей и кашлянул в кулак.

— Твой приятель — забавный парень, — сказал он Петру. — Разве что немного болтлив. Он, случайно, не называет себя Волшебной Боцманской Дудкой?