Ларин Петр и волшебное зеркало

К вечеру ветер улёгся, на море наступил мёртвый штиль, и паруса на мачтах «Каракатицы» бессильно обвисли. Тем не менее судно продолжало резво бежать вперёд, рассекая острым форштевнем гладкую, как зеркало, поверхность океана. Перед самым закатом Петру удалось увидеть гигантского синего кита, который неожиданно всплыл из морской пучины по левому борту. Кит был совсем не такой, как те, что водятся в земных океанах; больше всего он напоминал картинку из детской книжки. У него была такая же круглая спина, огромные весёлые глаза и широченная, чуть ли не в половину похожего на громадную каплю туловища, дружелюбная улыбка. Заметив корабль, кит приветственно помахал плавником (Пётр не поверил собственным глазам, но что было, то было), а потом перевернулся на спину и трижды ударил по воде огромным хвостом, подняв в воздух целые тучи брызг. Несмотря на одолевавшие его грустные размышления, Пётр засмеялся при виде этого весёлого представления и помахал киту рукой. Но капитан Раймонд, который стоял рядом с ним на мостике и смотрел на кита в большую подзорную трубу, почему-то не развеселился, а, напротив, помрачнел и впал в задумчивость.

Потом огненный шар солнца коснулся воды, и наступили быстротечные южные сумерки. На мачтах «Каракатицы» вспыхнули яркие жемчужно-розовые огни; медный корабельный колокол сам собой прозвенел, отбивая склянки. Судовой кок подал ужин, состоявший из жареной рыбы, приправленной какими-то пряными водорослями, зеленоватого хлеба, отдающего морской капустой, и крепко заваренного настоя каких-то неизвестных Петру трав, заменявших, по всей видимости, чай. Уплетая рыбу и запивая её чаем, Пётр поглядывал на капитана. Старый морской волк вяло ковырялся в своей тарелке и молчал, время от времени поднимая взгляд к горизонту. Он явно чего-то ждал, и вскоре Пётр понял, чего именно.

Когда с ужином было покончено и грязная посуда своим ходом отправилась на камбуз мыться, на горизонте показалась полоска тумана. К этому времени уже почти стемнело, и белёсая пелена была отлично видна на тёмно-синем фоне вечернего неба.

Капитан Раймонд помянул морского дьявола, встал с бочонка, на котором до этого сидел, долго что-то бормотал, недовольно шевеля бородой, и, наконец, сердито продекламировал:

Острые рифы скрывает туман,
Серого цвета серей.
Чтобы на дно не пойти, капитан,
Лечь полагается в дрейф.

«Каракатица» замедлила ход и, наконец, совершенно остановилась. Поднятые паруса повисли, как тряпки, крупные незнакомые звёзды ярко сияли в окончательно потемневшем небе, споря с горевшими на мачтах корабля фонарями. Почти вся команда «Каракатицы» собралась на носу, с тревогой наблюдая за тем, как с востока на судно надвигается белёсая стена густого тумана. Пётр остановил капитана, который, громко стуча башмаками, расхаживал взад-вперёд по мостику, и спросил:

— Что случилось, капитан? Чем все так озабочены? Неужели вы боитесь обыкновенного тумана?

— Это не обыкновенный туман, — мрачно пыхтя трубкой, ответил капитан. — Тебе ещё многое предстоит узнать, паренёк, прежде чем ты с полным правом сможешь называться хотя бы юнгой. М-да… И вот ещё что, чужестранец. Если… — он странно замялся, теребя разлохмаченную бороду, — в общем, если что, ты лучше помалкивай. Говорить буду я, понятно? Притворись немым… Хотя о чём это я? Немому на корабле делать нечего, от него же никакого проку… Короче, молчи и не отвечай ни на какие вопросы, кто бы их тебе ни задавал. Ты хорошо меня понял?

— В общем, да, — неуверенно сказал Пётр, который, по правде говоря, не понял ровным счётом ничего.

— На флоте принято отвечать: «Слушаюсь, капитан», — проворчал капитан Раймонд и, не дожидаясь ответа, повернулся к Свистку. — А тебе, свистулька, я очень советую спрятаться подальше и не высовывать наружу свой любопытный нос, пока всё не кончится. Притворись, что тебя нет.

— Ещё чего, — заартачился строптивый Свисток. — С какой это радости? Я…

— Ты отправишься прямиком на дно, если не сделаешь, как я сказал, — предупредил его капитан. — Учти, мне не до шуток. Если ты хоть чуточку предан своему другу…

— Ну, если вы так ставите вопрос… — протянул Свисток. — Что ж, это меняет дело. Но учтите, хоть меня и не видно, я начеку.

С этими словами он свернулся улиткой, спрятал лапки, зажмурился и бесшумно соскользнул в своё укрытие — то есть в карман Петровых брюк.

— Между прочим, — послышался оттуда его приглушённый голос, — здесь намечается дырка. Я могу потеряться!

Пётр не ответил. Он во все глаза смотрел на капитана, озадаченный его загадочным поведением, но капитан уже перестал обращать на него внимание. Он снова стоял у перил мостика, вглядываясь в наползающий туман. Потом он будто спохватился, обернулся к Петру и сказал:

— Тебе лучше спуститься вниз и смешаться с командой, паренёк. И постарайся сделать что-нибудь со своей одеждой. Ты слишком бросаешься в глаза.

«Кому?» — хотел спросить Пётр, но промолчал: капитан явно не был расположен к долгим объяснениям.