Ларк-Райз

Сразу после поворота коричневая равнина оставалась позади, и семейство оказывалось в другом мире с другой атмосферой и даже другими цветами. Вправо и влево уходил белый большак, окаймленный широкими травянистыми обочинами, плотными, усыпанными ягодами живыми изгородями и нависающими над ними деревьями. После темной грязи деревенских дорог даже белесая поверхность дороги радовала детей, и они с удовольствием шлепали по жидкой, бледной грязи, напоминавшей тесто, или шаркали подошвами по мелкой светлой пыли, пока мать в сердцах не шлепала их.

Хоть это был и большак, движения по нему почти не было, поскольку рыночный городок находился в другой стороне, ближайшая деревня – на расстоянии пяти миль, а с Оксфордом этот отдаленный пункт в те доавтобусные времена транспортного сообщения не имел. Сегодня в том месте пролегает обрамленное низкими, тщательно подстриженными живыми изгородями первоклассное гудронированное шоссе, запруженное автомобилями. В прошлом году на этом самом повороте машина насмерть сбила восемнадцатилетнюю девушку. А тогда тут бывало пустынно по многу часов подряд. В трех милях отсюда по виадуку с ревом проносились поезда, перевозя тех, кто, живи они несколькими годами раньше или позже, поехал бы этой дорогой. Говорили, что на содержание таких большаков тратится чересчур много денег, ведь их время уже прошло; теперь они нужны лишь сельским жителям, чтобы попасть в соседнюю деревню. Иногда детям и их матери попадался навстречу торговый фургон, доставлявший товары из рыночного городка в какое-нибудь загородное поместье, докторская двуколка или щегольская коляска представителя пивоварни; но нередко семейство из Ларк-Райза проходило по большаку целую милю и обратно, не увидев ни единого колесного средства передвижения.

У живой изгороди мелькали белые кроличьи хвостики; прямо под ногами у детей, заставляя их вздрагивать, перебегали дорогу горностаи – стремительные, бесшумные, неуловимые создания; по дубам скакали белки, а однажды дети даже увидали спящую лису, свернувшуюся калачиком в канаве, под густой завесой плюща. Над высокой луговой травой там и сям порхали или застывали, трепеща крылышками, стайки маленьких голубых бабочек, в белых цветах клевера жужжали пчелы, и надо всем царило глубокое безмолвие. Казалось, дорогу проложили много столетий назад да и позабыли о ней.

Детям дозволялось вволю носиться по травянистым обочинам, местами шириной с небольшой луг. «Держитесь дерновины, – кричала им мать. – Не выходите на дорогу. Держитесь дерновины!», и прошло много лет, прежде чем Лора поняла, что под дерновиной мама имела в виду те самые обочины.

Для Лоры не составляло труда «держаться дерновины», ведь там росли цветы, невиданные в деревне: очанка и колокольчик, закатно-пурпурная наперстянка и ярко-синий цикорий с похожими на жесткую проволоку стеблями.

В одной небольшой придорожной лощине можно было найти грибы, маленькие шампиньоны с капельками росы на холодной молочно-белой поверхности. Лощина находилась в самой дальней точке их обычного маршрута; поискав в высокой траве грибы, неважно, наступил их сезон или нет – дети никогда не теряли надежды, – они поворачивали назад, так и не доходя до следующей дорожной вехи.

Раз или два в лощине они обнаруживали нечто гораздо более волнующее, чем любой гриб, – стоянку цыган. Поставив в лощине свой раскрашенный фургон, те распрягли и пустили пастись несчастную, похожую на скелет клячу, развели костер и повесили над ним котелок, словно вся дорога принадлежала им. Мужчины тесали колья, женщины расчесывались или плели сетки для капусты, а вокруг них праздно валялись на земле детвора и собаки. В лощине кипела непонятная, дикая жизнь, чуждая деревенским ребятишкам, завораживающая, но и пугающая.

Заметив цыган, дети пятились и прятались за спину матери и за коляску, поскольку в здешних краях бытовало поверье, согласно которому однажды, много лет назад, цыгане украли из соседнего села ребенка. Даже при виде остывшего цыганского кострища по спине у Лоры бежали мурашки: почем знать, может, эти бродяги и сейчас скрываются поблизости, замышляя недоброе против нее самой? Мама смеялась над ее страхами и говорила: «Слава богу, у них своих детей предостаточно», но Лору это не успокаивало. Ей никогда не нравилась игра, в которую играли деревенские дети, возвращаясь домой из школы. Кто-нибудь из ребят забегал вперед и прятался, а остальные не торопясь шли за ним, взявшись за руки и напевая:

Только б не попался нам цыган по дороге!
Только б не попался нам цыган по дороге!

А когда они доходили до тайного места и мнимый «цыган» выскакивал и хватал того, кто оказывался ближе, Лора непременно визжала, хотя и понимала, что это всего лишь игра.