Ларочка

Он снял очки и поклонился со всей своей прежней церемонностью.

– Пойдем в кабинет. – Это был не приступ гостеприимства, хотелось поскорее убраться подальше от внимательных глаз секретарши.

Уселись.

– Рассказывай.

– Что рассказывай… – он опять вздохнул, – сама ведь все видишь.

И она увидела. На правой стороне головы у Карапета Карапетовича было большое, поросшее короткими волосами, как и весь остальной череп, углубление. На миг Лариса даже отвлеклась от сильнейшей внутренней судороги.

– Операция. Опухоль. Доброкачественная, – успокаивающе замахал руками Карапет. Он еще рассказал, что написал книгу. Наверно, о врачах, подумала Лариса.

– О докторе Гаазе, был еще давно тогда, тюремный доктор.

– Как же, как же. А у нас какими судьбами?

Оказалось, ищет работу. Может быть, ему помогут в прежнем родном доме, потому что нигде больше не берут.

– Ты бы волосы отрастил подлиннее.

– Что?

– А знаешь что, пошли-ка со мной.

Через приоткрытую дверь было слышно, как Саша вбегает в кабинет к шефу и выбегает из него.

Лариса с покорно бредущим вслед Карапетом вышли в коридор, проследовали до лифта.

– Куда мы? – скромно спросил гость.

– Сейчас попадем в «Историю», – применила Лариса старую-старую шутку, но Карапет не улыбнулся.

Ребров встретил их растерянно. Лариса была его начальницей, а вот ее спутник ему сразу не понравился. Настроение его еще больше ухудшилось, когда он узнал имя этого странного типа.

– Он уже работал у нас, в отделе.

– Древнерусской истории, – услужливо сообщил Карапет.

– И теперь хочет обратно. Не обязательно на прежнюю должность.

– Хотя бы простым лектором, – опять улыбнулся Карапет.

Лариса подумала, что вместе с опухолью у него удалили большую часть самоуверенности, а потом подумала, что нехорошо так думать.

Ребров кивал, кивал.

– А Михаил Михайлович в курсе?

– Если хочешь, спроси у него сам.

Ребров был в сильном затруднении. Он имел по закону полное право на независимую кадровую политику, но бывает ли она вообще где-то, независимая политика?

– Карапет Карапетович, идите пока к Галке, попейте чаю, а мы поговорим о деталях.

Он встал, снял очки, посмотрел на благодетельницу долгим, проникновенным, спитакским взглядом. Она ему поощрительно улыбнулась.

– Лектором, Ребров, лектором, он тебя не разорит, тем более что у тебя есть вакансии.

– Вакансии есть, но – лектор без головы!

– Не говори глупостей, удачная трепанация черепа. Не бросать же хорошего человека на улице.

– Ну, я не знаю.

– Может, ты также не знаешь, как выйти на Останкино?

Ребров захлопал глазами, что за пируэт? Чего она явилась?

Чего крутит?! У него были выходы «на телевизор», но «тольки трохи, и тольки для сэбе».

– Не жидись, Ребров, не объем.

Он вздохнул.

– Давай, давай, а то я ведь злопамятная. Но ведь и благодарная, ты это знаешь.

Он стал осторожно выспрашивать – для чего ей «телевизор»? Какие именно люди нужны? когда? не скомпрометирует ли эта помощь его самого. Лариса хоть и без предварительного обдумывания отвечала очень здраво и собеседника не спугнула.

Ребров понимал, что один номерок он ей дать будет должен, никуда он не денется, но как тогда быть с больным армянином, он что, просто угроза? Типа, купи кирпич! Если приоткроет калитку в «Останкино», оперированного лектора может отпихнуть? Спросить об этом прямо, конечно, нельзя. Цинизм какой-то. Хотя и очень хочется.

Засовывая бумажку с телефоном в карман брюк, Лариса улыбнулась сбитому с толку руководителю «Истории»:

– Я всегда знала, что ты очень хороший человек.

На лице Реброва появилась растерянная улыбка. Так отменяется армянин или нет?!

Заглянув в машбюро, Лариса выпила чаю с Галкой, Тойво и Карапетом, совсем почти как в прежние времена. Сказала вот да, все вроде как в былые годы, только не слышно грохота «Ятраней».

– Компьютеры, – сказал Карапет.

– И по коридорам бродят странные люди.

– Арендаторы, – опять сказал Карапет.

Тойво ласково погладил его по той части головы, где у него не было выемки.

– Хороший человек ваш Ребров, он мне твердо пообещал, что Карапетика возьмет на работу, – сказала Лариса.

35

Они сидели в кафе у подножия Останкинской башни. Свою атаку на телевидение Лариса начала с поездки в Малаховку. Она рассчитывала найти там своего старого знакомого Виктора Петровича в деревянной малаховской избе, а нашла черноволосую, неприветливую женщину в двухэтажном каменном тереме. Новая хозяйка с Ларисой говорить отказалась, и той пришлось применить телефон, вырванный у Реброва. После преодоления немалых недоумений ей удалось добиться пропуска в телецентр. Лариса очень смутно представляла себе, с чем ей там придется столкнуться. Она не очень надеялась на Виктора Петровича, но больше не на кого было надеяться. Лариса запретила себе задаваться вопросом – что там будет? Посмотрим, как пойдет. Возможность поражения не признавала.