Ларс II

— Чего я не пойму? Предательства? Тогда — да, не пойму.

— А ты увидел только предательство? Больше ничего?

— Ты не хотел воевать со своими соплеменниками, — задумавшись, заявил я, — но я и не заставлял тебя служить царству. А царство решило идти в поход на Царьград.

— Не царство, а ты! — крикнул Аршак.

— Возможно, — я пожал плечами, — но ты решил убить меня. Чего ты добился бы? Поход не остановился бы в этом случае. Наоборот, мои воины, озверев от убийства царя, смели бы любые преграды на выполнение мечты.

— Вот именно. Мечты! Это культ! Ты боготворишь себя! Подменяешь свои желания под желания остальных.

— Что? — я искренне удивился.

Он действительно так считает? Когда я воодушевлял своих воинов, я намеренно смог высказать то, чего хотят многие простые обыватели царства. Но, если создалось впечатление, будто я подменил свои желания, выдав их за желания воинов, то даже в этом случае, я считаю, что поступил правильно. На глазах всей моей армии погибло несколько тысяч воинов в считанные минуты. Естественно, нужно было воодушевить войско.

— Ты считаешь, что всегда прав, — обвинительно крикнул Аршак.

— Ты знаешь, как с латыни переводится «Инвентор»? — спросил Метик.

А ведь действительно. Андрей сказал, что его прозвали «Изобретателем». Аршак намеренно не сообщил мне об этом, когда я спрашивал о том, знает ли он что-то об Инвенторе. И судя по его бегающим глазам, Эд попал в точку.

— Что еще ты не сказал мне? — устало спросил я.

— Я не мог пойти против воли отца, — тихо произнес Джуниор.

Мы с Эдиком переглянулись. И тут Аршака понесло. Оказывается, Аршак-старший методично пытался переманить нашего Аладдина на службу Византии. Более того, выяснилось, что его отец служит некоему Триумвирату, который выше любых государств. Сам Аршак не совсем понимал кто такой Триумвират, но под воздействием семейных уз сообщал отцу о сведения, которые были интересны им. Так, он передал информацию о мете и времени переговоров с Омуртагом, после чего меня и хана похитили. Аршак сообщил о наличии волчьих ям на поле сражения, даже перерисовал карту их расположения, из-за чего наш труд пошел насмарку. Я был потрясен до глубины души. Лицо Эдда тоже было удивленным.

— Значит, ты хотел убить меня из-за того, что твой отец потребовал этого?

— Нет, — вскричал Аршак, — я хотел убить тебя, чтобы ты перестал быть идолом поклонения, которого боготворит Эса. Клятва вассала связывает ее по рукам и ногам. С твоей смертью она перестала бы считать обязанной тебе.

Если до этого я был просто потрясен, то сейчас находился в ужасе. Так в итоге все дело в ревности? Если еще и Эса в этом замешана, то я вовсе с ума сойду.

— Эса в курсе? — затаив дыхание, спросил я.

— В курсе чего?

— Ты говорил ей о своих чувствах?

— Нет, — прохрипел Аршак.

Ой, дурак! Ну надо же быт таким остолопом и похерить всю свою жизнь из-за того, что у тебя спермотоксикоз в одном месте заиграл. И ведь решился на убийство друга ради мнимой свободы «любимой»?

Я встал. Метик поддерживая меня за руку, помог дойти до Аршака. Ага караулил мою тушку от возможного падения.

— Ты любишь ее? — шепотом спросил я Джуниора.

Он поднял голову и молча кивнул. Я развернулся и прошел назад. Усевшись в кресло, я задумался. Нельзя прощать предательство. Но в данном случае я не испытываю к Аршаку злобы.

— Аршак! — начал я громко оглашать свой вердикт, — Ты совершил тяжкое преступление. За предательство царя только одно наказание — смерть.

По зрителям прокатился одобрительный шепот. Аладдин опустил голову и сжал пальцы, пытаясь скрыть дрожь.

— Но с учетом былых заслуг перед царством, я милую тебя и лишаю всех званий и почестей. Отныне тебе запрещено находится на территории царства Гардарики. Ты будешь отправлен в Византию сегодня же. Подданным царства запрещено мстить Аршаку под угрозой смерти.

Я кивнул охранявшим Аршака легионерам и потрясенного Джуниора увели.

— Метик, — обратился я к Эдду, — ты хвастался, что имеешь спирт. Нужно его попробовать. Чисто в научных целях.

— Ох уж эти экспериментаторы, — проворчал с улыбкой лекарь, — Добрыня все время повторяет эти эксперименты и ничего кроме разорения медицинского хранилища это не приводит.

— Не бурчи, — хмыкнул я, — отдай приказ смастерить нормальную телегу для царя. Завтра направимся в Царьград. Негоже армии без царя пировать в захваченном городе.

Эдик, хотевший наехать по поводу постельного режима, махнул рукой и помог Аге довести меня до шатра.

Телегу смастерили быстро. А вечером я впервые расслабился в этом мире. Пили втроем. На сутки даровал Аге и Метику титул царских собутыльников. Спирт был ужасно крепким. Если меня уложили спать после третьего глотка, то Ага сумел-таки поборот нашего врача в искусстве пития.

Эпилог

Византийская империя, Константинополь, лето 827 г.

— Ходот, чуть ниже прибивай, а то никто не заметит надписи, — крикнул я тестю под смешки легионеров.

Рядом со мной стоял дядя и качал головой, приговаривая что-то про современную молодежь, которая готова окунуться в любые безумства. При этом он жаловался Аге, как самому понимающего дядюшку человеку.