Ларс III

— Ваши Величества, — начал я, — Триумвират простирается далеко за пределы тех фигур, которые вы назвали. Это не просто союз людей, но и идеологий. Каган представлял грубую силу Востока и продвигал идею равноправия всех религий, — я снова вздохнул, — Понтифик… он воплощает наследие Рима, стремление воссоединить расколотый христианский мир под одним знаменем, а третий участник… — я сделал паузу, — Константинопольский Патриарх, который должен был, как мне кажется, сдержать натиск арабов и помочь Риму в гегемонии римской идеологии.

Лицо Михаила побледнело. Он осознал смысл моих слов. Феофил удивленно раскрыл рот и неверяще переводил взгляд с меня на отца и обратно.

— Ты уверен в этом? — прошептал Михаил.

— Да, — кивнул я, — Патриарх был одним из них. Триумвират стремится переписать мировой порядок, установить новое владычество, где их власть будет абсолютной и неоспоримой. Они стремятся переписать историю, стереть границы между верой и властью, чтобы править безраздельно.

На арене раздались звуки, сигнализирующие начало новых гонок. Свита поспешила на свои места. Императоры отмахнулись от них, когда к ним подошли советники, чтобы проводить их. Феодора, увидев озабоченные лица императоров, организовала свиту и отправила их на свои места. Я кивнул своим ближникам, чтобы они вернулись в ложу смотреть представление.

— Ты причастен к тем «несчастным случаям»? — хмуро спросил Михаил.

Я посмотрел на него тяжелым взглядом.

— У меня не было выбора. Триумвират должен был быть разрушен.

Феофил положил свою руку мне на плечо.

— Но какой ценой, Ларс? Разве ты лучше их, раз прибегаешь к такой тактике?

Я посмотрел на юного императора. Видимо, его юношеский идеализм столкнулся с суровой реальностью моих действий.

— Иногда, чтобы защитить будущее, необходимы решительные меры.

— Да какое будущее? Откуда ты можешь знать наверняка что будет в будущем?

Как мне объяснить ему то, что я знаю будущее, так как сам оттуда? Не раскрывать же все карты.

Горькая улыбка тронула уголок моих губ.

— Граница между добром и злом, — тихо, но уверенно заявил Михаил, — редко бывает четкой, сын. В игре за власть иногда приходится действовать из тени, чтобы были силы защищать свет.

Мы с Феофилом удивленно посмотрели на него. Неожиданно. Я думал, что именно он больше всего будет возмущаться моим самоуправством с Патриархом. Или он опять играет, чтобы ударить исподтишка?

— Я подозревал Антония. Патриарха, который умер от первого «несчастного случая». Избрание Антония патриархом не было признано папой римским. Я тогда был этому очень удивлен, хотя он занимал иконоборческую позицию, — Михаил опустил взгляд и словно осунулся, — Я отправил наших соглядатаев, чтобы мне докладывали о каждом чихе Патриарха. Тогда и закрались подозрения в том, что Понтифик и Патриарх спелись, занимая противоборствующую и выжидательную позицию, выявляя друг у друга сторонников и противников. Но я думал, что это политические игрища церкви, пока не узнал о переписке Патриарха с Хазарским каганом. Тогда и закрались подозрения. Уж очень интересные вещи выявились.

— Очень хотелось бы, — я удивленно поднял бровь, — ознакомиться с этой перепиской.

— Извини, Ларс, — хмыкнул Михаил, — но это слишком ценные сведения прежде всего для империи.

— Если все это правда про Триумвират и про то, что наши церковные иерархи в этом замешаны, то надо что-то делать. Мы должны действовать, и быстро. Нельзя позволить этой ране гноиться и разрастаться. Мы должны отрубить голову этой змеи.

— Я именно этим и занимаюсь, — скривился я.

— Мы стоим на пороге важной борьбы, — задумчиво произнес Михаил, пристально всматриваясь в мои глаза, — Византия не должна быть жертвой махинаций Триумвирата.

— Поэтому «несчастные случаи» необходимо прекратить, — добавил Феофил.

Я кивнул. А быстро они сориентировались. Или это все спланировано ими? Чувствую какой-то подвох.

— Чем Византия может помочь? — спросил подобравшийся Михаил.

— Сила Византии заключается не только в ее военной мощи, но и в обширной сети информаторов и дипломатов, — начал я, — Ваше влияние простирается далеко за пределы империи. Нам нужна информация. Ваше понимание политического ландшафта Рима и прилегающих территорий.

— Информацию мы с готовностью предоставим, — заверил Михаил, его рука инстинктивно потянулась к украшенному драгоценными камнями кресту, который висел у него на шее, — Но Рим — это крепость, Ларс. Его стены стояли веками, отражая бесчисленное количество захватчиков. Как ты собираешься его захватить?

Так я тебе все и рассказал. Я возьму его изнутри. Мы будем взращивать семена недовольства, раздувать пламя восстания и обращать народ Рима против своего предводителя.

— Это пусть вас не беспокоит, — убежденно ответил я.

Бровь Феофила нахмурилась в задумчивости.

— Рискованный гамбит, Ларс. Ты же понимаешь, что если потерпишь неудачу, то мы рискуем объединить западные королевства против нас, укрепив власть Триумвирата.

— Риск велик, — признал я, — но награда еще больше. Падение Рима отрубит голову Триумвирату.

Воцарилась тяжелая тишина пока императоры обдумывали мой ответ.