Ласкающий ветер Тосканы

Вокруг стояла антикварная мебель: гладко отполированные чайные столики, старинное бюро с множеством ящичков, книжный шкаф во всю стену, заполненный раритетными изданиями начиная с шестнадцатого века, мягкие кресла, на которых, возможно, проводил свой досуг Генрих Восьмой, стол с мраморной столешницей и массивными бронзовыми канделябрами и старинное, но отлично сохранившееся пианино в углу.

Кэти не очень хорошо разбиралась в антиквариате, но в данном случае не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что все эти сокровища стоили немалых денег. Только сейчас она окончательно осознала, насколько богат Хэйдон Тримэйн.

Это разозлило ее, и, когда миллионер собственной персоной возник в дверях, она едва не набросилась на него с кулаками.

— Все это, — она указала на предметы роскоши, украшавшие гостиную, — стоит целое состояние.

— Прости? — недопонял Хэйдон.

Кэти рвала и метала:

— Ты должен был подарить все это музею или устроить музей здесь. Мебель выцветет и превратится в рухлядь, а ты… ты эгоист! Приезжаешь сюда раз в году, чтобы полюбоваться своими сокровищами! Я могла бы испачкать это углем или олифой или…

— Могла бы, — согласился он, сдерживая улыбку. — Хочешь этим заняться?

— Не смешно, — отрезала Кэти.

— Не смешно. В прошлый раз на реставрацию стульев ушло восемь недель. Приходилось сидеть на полу. Вообще-то я намеревался провести здесь Рождество, но в последнюю минуту планы изменились, и я уехал на Карибские острова.

— Карибские острова! — воскликнула Кэти, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Ты ведь действительно невероятно богат, да?

Хэйдон с любопытством поглядел на нее и ответил:

— Да.

— И это ты заплатил за мой перелет сюда, ты заплатил таксисту, ты купил все эти кисти и краски, которые я нашла у себя в комнате?

Она была ужасно расстроена. Хэйдон секунду молча наблюдал за ней, а потом сказал:

— «Тримэйн траст» охотно поддерживает талантливых молодых художников.

— И даже тех, с которыми лично знаком владелец «Тримэйн траст»?

Хэйдон вскинул брови.

— Ты имеешь в виду художников, с которыми владелец «Тримэйн траст» хочет переспать?

— Я… я… — Кэти запнулась.

— Мы оба взрослые люди, — сказал Хэйдон. — Может, хватит притворяться?

Кэти отвела глаза.

— Я чувствую себя идиоткой, — пробормотала она. — Глупой стервой.

— Я так не думаю, — слегка улыбнувшись, возразил Хэйдон. — Стервы обычно бывают рады, когда кто-нибудь берет на себя их расходы. К тому же глупых стерв не существует. Зря ты себя унижаешь.

Кэти вдруг уронила книжку, которую вертела в руках. Пальцы ее не слушались. Он выжидающе посмотрел на нее, потом поднял книгу и аккуратно положил ее на бесценный столик из красного дерева. Лицо Кэти залила краска.

— Сядь, — велел он.

Он ее даже не коснулся, а она, как завороженная, без сил рухнула в кресло, успев подумать, что мастер, делавший его, и не предполагал, что когда-нибудь в нем будет сидеть девушка, одетая в джинсы и футболку вместо шикарного платья с оборочками.

Хэйдон облокотился на спинку кресла, в котором она сидела, и наклонился к ней. У Кэти все поплыло перед глазами.

— Некоторые люди рождаются богатыми, — сухо сказал он, — некоторые нажигают себе состояние, а некоторым просто везет. Я отношусь к последним.

— Что?

— Это вышло случайно, — терпеливо продолжил Хэйдон, — Я никогда не стремился заработать кучу денег. Мне всего лишь раньше других пришла в голову одна мысль, и вот чего я добился: я неприлично богат. Самый богатый лаборант на свете.

Он вздохнул и провел рукой по волосам.

— Я химик — взял чуть-чуть одного вещества, добавил чуть-чуть другого, смешал их и стал ждать, пока пробирка взорвется. — Он нахмурился и пожал плечами. — Но она не взорвалась. Ни через минуту, ни через час — никогда. Я открыл пластиковое покрытие двадцать первого века. Пока что мое изобретение — единственное в своем роде.

Кэти оглядела залитую солнцем гостиную и зажмурилась: солнечные лучи, отражавшиеся в зеркалах, висящих на стенах, ослепили ее.

— Все это? — с недоверием спросила она. — Все это на деньги, полученные за изобретение какого-то пластикового покрытия?

— Пластикового покрытия, о котором никто и мечтать не смел. Оно помогло улучшить абсолютно все — от электронных систем, встроенных в самолеты, до автомобильной магнитолы. Так получилось, что это стало моей жизнью.

— Ты не похож на человека, увлеченного своим делом.

Хэйдон пожал плечами.

— Возможно, в самом начале я этого сильно хотел… в самом начале…

— Другой бы на твоем месте возблагодарил свою счастливую звезду.

— Разве? Сомневаюсь. Все меняется, знаешь ли. Взгляды на жизнь меняются, остаются только деньги да устойчивые пластиковые покрытия. Хотя, конечно, с тех пор как я основал собственную компанию и мои дела пошли в гору, я перестал опасаться конвертов, присланных из банков. Мне уже не приходилось выбирать: вести ли мне девушку в кино в субботу или в кафе в воскресенье.

— Неужели когда-то ты выбирал? — удивилась Кэти.