Ласковый голос смерти

— Нет, меня опять найдут и отправят в больницу. За мной все время следят. Я просто хочу остаться одна, но мне не удается.

Я посмотрела на него, хотя и знала, что лучше не поднимать головы. Мне хотелось взглянуть на его лицо, понять, не подозревает ли он чего-нибудь. Дождь стекал по щекам, словно слезы, и я их не смахивала. Он, похоже, ничего не подозревал. Вид у него был скорбный, но взгляд оставался ясным.

Я думала, он скажет: «Ничем не могу помочь». Я представила, как он произносит эти слова, встает, садится в свою «фиесту» и уезжает. И тогда я звоню Сэму, мы, скорее всего, едем к нему домой, обсыхаем, и все хорошо. Мы ничего не потеряли бы — кроме шансов найти Одри.

Но он улыбнулся, встал и протянул мне руку, помогая подняться. Я вся закоченела, сидя под дождем, и моя неуклюжесть была совершенно естественной.

— Вы можете поехать со мной, — сказал он.

Я не улыбнулась в ответ, даже не подняла головы и зашагала следом за его ногами к автостоянке, размеренно и покорно. У его ног болталась парусиновая сумка, полная покупок. У меня заурчало в животе, и я пожалела, что не поела, прежде чем взяться за этот безумный план.

Остановившись рядом с «фиестой», он открыл передо мной пассажирскую дверцу.

Я на мгновение поколебалась. Что я делаю? Во что ввязываюсь?

— Садитесь, — сказал он.

Я повиновалась. Колин захлопнул дверцу, после чего открыл багажник и положил туда покупки. Лобовое стекло почти сразу начало запотевать, но я увидела Сэма, который шел к своей машине, ежась в пиджаке. До этого момента я ничего не боялась, но отчего-то мне вдруг захотелось распахнуть дверцу и броситься к нему.

Открылась дверца со стороны водителя, и Колин сел за руль. Я не смотрела на него, уставившись на лежащие на коленях собственные руки.

— Вы пристегнулись, — заметил он.

Я даже этого не заметила — настолько вошло в привычку. В голосе его прозвучало любопытство. Или подозрение?

— Да, — просто ответила я, продолжая сидеть с руками на коленях и опущенной головой.

Похоже, ответ его удовлетворил. Вырулив задним ходом с парковки, он свернул налево, на шоссе. Мы ехали вверх по склону холма в сторону его дома. Неужели он повезет меня туда? Мне хотелось оглянуться, проверить, следует ли за нами Сэм, но я сидела неподвижно, чувствуя, как меня впервые за все время охватывает паника. Пришлось сосредоточиться, чтобы выровнять дыхание. Сквозь шум двигателя было слышно, как колотится мое сердце и стучит в висках кровь. И еще я представила, как главный детектив-инспектор спрашивает, какого черта я ставлю под угрозу расследование, в котором мне лично было запрещено участвовать.

Неудачная идея. Безумие. Меня охватил ужас. Но отступать было слишком поздно.

Мы миновали улицу, где жил Колин, и поехали дальше через зеленые пригороды, мимо бизнес-парка и городской свалки, а потом по дороге, ведшей за пределы города, через поля. Стеклоочистители скрежетали, словно ногти по грифельной доске.

— Куда мы едем? — тихо спросила я, не в силах больше молчать.

— У меня есть дом, где вы будете в безопасности, — ответил он. — Там сами сможете сделать выбор, принять решение. Как захотите.

Голос его звучал странно отрывисто, и я поняла, что он тоже волнуется, но не могла понять, нервы тому виной или возбуждение. Мне не хотелось на него смотреть — не только потому, что я боялась, но и потому, что мне это казалось не вполне уместным. Я сидела, опустив голову.

— Мы можем поговорить, как и в прошлый раз.

— Я просто хочу спать, — ответила я.

— Хорошо, — сказал он. — Это хорошо. Скоро вы сможете заснуть. Почти приехали.

Мы свернули налево, еще на одну улицу, — если там и была табличка с названием, я ее не заметила. На повороте я посмотрела в окно на густые кусты — вдруг там есть дорожный указатель? Но его не было. Я попыталась сообразить, с какой стороны мы выехали из города и какие поселки миновали, но в этих местах я никогда прежде не бывала.

«Думай, Аннабель, — убеждала я себя. — Сосредоточься. Ты здесь не просто так».

Если мы покинули Брайарстоун с востока, то по пути должны были пересечь Бэйсбери. Но поселок мы не проезжали — вокруг были лишь поля и кусты, — а значит, мы каким-то образом его обогнули. Мы ехали минут пять — сколько мы проехали? От подобных мыслей у меня разболелась голова. Мили четыре? Пять?

Я посмотрела вперед через лобовое стекло, твердо решив определиться со своим местоположением, что бы ни думал Колин. Неужели он в самом деле считал, что я все еще подчиняюсь ему, находясь под гипнозом или чем-то подобным? Ведь на этот раз он не пытался меня убеждать — если только не решил отложить на потом, когда сможет уделить мне внимание в полной мере. Ему хотелось со мной поговорить. Да, таков был его план — повторить то же, что и в прошлый раз. На мгновение я в страхе подумала, что совершила большую ошибку, проявив несвойственную мне отвагу.