Ласковый голос смерти

Я не желала вдаваться в долгие объяснения, как стала жить вместе с репортером, с которым познакомилась всего несколько недель назад. А также с его родителями. И своей кошкой.

Я видела, как он изо всех сил пытается придумать, о чем бы еще меня спросить, отбрасывая вопросы один за другим, — про бойфренда? Нет, слишком личное… Про семейные дела? А вдруг расплачется… Про детей, домашних животных? То же самое…

— Похоже, дождь собирается, — сказала я.

— Да, — с явным облегчением ответил он. — Не хотелось бы тут застрять.

У него зазвонил телефон, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

— Его взяли, — сказал Пол, закончив разговор. — Везут сюда.

До этого я ощущала лишь волнение оттого, что участвую в расследовании на последней его стадии, чем никогда не занималась раньше. Но теперь к нему прибавилось и другое чувство, похожее на облегчение. Я вдруг осознала, что все кончилось, что я просыпаюсь от долгого сна и жизнь моя может начаться заново.

Взяв с собой кофе, мы вернулись в оперативный зал.

Телефоны разрывались. Расследование близилось к завершению, и старшие сотрудники звонили Полу, предлагая свою помощь и пытаясь хоть как-то поучаствовать в деле, обещавшем стать достаточно громким. Каждый раз, когда Пол клал трубку, мы смеялись над тем, что еще недавно никто особо не интересовался нашей работой, а теперь она вдруг вылилась в самые важные события Брайарстоуна. О том, что я занималась этим делом еще до того, как им вообще кто-либо заинтересовался, я упоминать не стала.

— И что теперь? — спросила я.

— Его поместят в камеру, а к нему домой пошлют группу с обыском. Кит и Саймон его допросят, а когда они вернутся, мы проведем совещание, как действовать дальше.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Да, — ответил он. — Вы можете пойти домой.

— Что?

— Аннабель, вы центральная фигура в этом расследовании, и вы сами это знаете. Но вы также и жертва. На самом деле вам вообще не следовало сюда возвращаться. По сути, это ошибка Фрости. Он не знал, что делать с теми детализациями, и поговорил с Кейт, а она решила рассказать вам.

— Я только рада, что она мне рассказала. Действительно рада.

К горлу подкатил комок, как будто от меня хотели избавиться.

— Без вас мы бы не справились, — мягко сказал он. — Но теперь нам придется исключить вас из расследования, иначе может оказаться под угрозой судебный процесс, на котором вы будете ключевой свидетельницей. Понимаете, о чем я?

Он был прав. Я понимала, что он прав. И все же казалось, будто меня ударили под дых.

«Неплохо поработала, Аннабель, спасибо, что раскрыла для нас это чертово дело, а теперь убирайся на свое место к штатским».

— Про то, что он расскажет на допросах, вы мне говорить тоже не станете?

Он покачал головой:

— Мне очень жаль, но — нет. Вы же понимаете.

— Да, — сказала я, почувствовав, как к глазам подступают слезы, и поднялась со стула, прежде чем он успел их заметить. — Спасибо. И удачи.

Он хотел сказать что-то еще, но ждать я не стала. Надевая пальто, я выключила компьютер. Пол снова говорил по телефону, и я лишь помахала ему рукой сквозь стеклянную стену, после чего направилась по коридору в туалет, где разрыдалась во весь голос.

Колин

Когда в дверь постучали, мне сперва не хотелось открывать. В воскресенье? Наверняка какой-нибудь проповедник или, что еще хуже, некто с предложением поменять поставщика электроэнергии. Я изобразил вежливую, но самоуверенную улыбку, готовясь побыстрее избавиться от непрошеных визитеров.

Естественно, стоило мне открыть дверь, улыбка исчезла с моего лица.

— Колин Фридленд? Детектив-констебль Кит Топпинг. А это мой коллега Саймон Льюис. Можно войти?

— Сейчас не слишком удобно, — ответил я, окидывая их взглядом.

Тот, что помоложе, — Льюис? — был выше меня и вдвое шире. Настоящий регбист. Я хотел спросить, играет он в нападении или в защите, но удержался.

— Вот как? — спросил Льюис. — Почему же?

— Я готовлю обед, — сказал я.

— Боюсь, дело срочное, — заявил Топпинг.

Ну и имя. Кит Топпинг? Наверняка его дразнили в школе — как там его звали, Тип-Топ?

После короткой дискуссии меня арестовали и повели к полицейской машине, неприметно припаркованной в конце улицы. Забавно, что первая моя мысль была вовсе не о том, что что-то случилось с матерью в доме престарелых, — я сразу понял, кто они такие. Похоже, в моей жизни начиналась новая восхитительная глава — новая игра по новым правилам. Сидя на заднем сиденье со скованными за спиной руками, я улыбался, с наслаждением предвкушая то, что будет дальше.

Эти двое — тупой и еще тупее. Те же, что меня арестовали. Худой теперь сидит в кресле в углу, а тот, что похож на регбиста, — на пластиковом стуле, слишком маленьком для его жирной задницы, за столом напротив меня. Я молча жду.