Ласковый голос смерти

— Колин Фридленд, вы арестованы по подозрению в убийстве Рашель Хадсон, Робина Даунли, Шелли Бертон, Эдварда Ленгдона, Даны Вилишчевиной и Эйлин Форбс. Вы вправе ничего не говорить, но если вы не упомянете на допросе того, на что впоследствии станете ссылаться в суде, — это может повредить вашей защите. Все сказанное вами может быть использовано в качестве доказательства.

Я молчу.

— Как я уже упоминал, вы имеете право на законного представителя. Вы сказали, что не желаете присутствия адвоката, но хочу напомнить, что вы вправе в любой момент изменить свое решение. Вам понятно?

— Да, — отвечаю я. — Мне не нужен адвокат.

— Допрос записывается на DVD, Колин. Вам понятно все, что я сказал?

— Да, конечно, — киваю я.

— Хорошо. Давайте начнем. Можете рассказать, когда вы познакомились с Рашель Хадсон?

Приходится искренне задуматься. Похоже, они считают, что я крепкий орешек, и приготовились к долгому броску, словно рыбаки, идущие в Северную Атлантику.

— Кажется, где-то в начале февраля. Не помню точно.

Я ожидаю, что они переглянутся, — я почти чувствую их удивление, подобное электрическому разряду. Вряд ли они думали, что все окажется так просто. И все же они до сих пор ничего не понимают.

— Как вы познакомились?

— В парке в Бэйсбери. Она там бегала. Вернее, сидела на скамейке — но занималась там бегом. Мы с ней разговорились.

— О чем?

— Я почувствовал, что ей плохо, и попытался помочь.

— Вы бывали дома у Рашель Хадсон?

— Да, — отвечаю я. — Она меня пригласила.

— Только в тот раз или вы еще приходили?

— Приходил, после того как она умерла.

Наступает короткая пауза, нарушаемая лишь жужжанием DVD-рекордера. Оба таращатся на меня.

— Колин, вы убили Рашель Хадсон?

— Нет, конечно, — улыбаюсь я. — Она все сделала сама. Я просто хотел ее утешить, убедиться, что принятое решение доставит ей лишь радость.

Снова пауза — они переваривают услышанное, явно пытаясь придумать новую стратегию допроса, поскольку нынешняя, очевидно, ведет в никуда.

— Вы помогли ей покончить с собой?

— Нет, — говорю я.

— Вы к ней прикасались?

Я на мгновение задумываюсь, пытаясь вспомнить.

— Пожалуй, нет. Может, дотронулся до руки или вроде того. Но силы не применял никогда.

— Она говорила вам, что хочет покончить с собой?

— Да.

— Что она говорила?

— Вроде она говорила, будто иногда ей кажется, что она была бы только рада, если бы ее не стало.

— Вы не предлагали ей обратиться за помощью? Поговорить с кем-нибудь о своих чувствах?

— Она говорила о своих чувствах со мной.

— Но вам не кажется, что следовало бы попытаться помешать ей покончить с собой?

— Нет. Это было ее решение — решение взрослой женщины.

— И вы не сообщили о ее смерти?

— Нет.

— Почему?

— Разве это не дело родственников?

Я весело улыбаюсь Льюису, но он не улыбается в ответ.

— Вы пытались отговорить Рашель от самоубийства?

— Зачем? Приняв решение умереть, она стала намного счастливее. Разве это плохо?

Льюис не отвечает и впервые с начала допроса смотрит на Топпинга. Тот уже начинает выходить из себя, а ведь мы разговариваем всего минут пять или около того. Мне его почти жаль.

Поколебавшись, он заходит с другой стороны:

— Вы давали Рашель мобильный телефон?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы поддерживать с ней связь.

— Она когда-нибудь звонила вам с этого телефона?

— Нет. Я сам несколько раз звонил ей на этот номер.

— И вы забрали у Рашель ее собственный телефон?

— Да. Она хотела прекратить все контакты с семьей. Телефон был ей больше не нужен.

— Вы взяли его без разрешения?

— Нет, она разрешила мне его взять.

— Что вы сделали с телефоном?

— Я от него избавился.

— Каким образом?

— Точно не помню. Возможно, выкинул где-нибудь в урну.

Льюис тяжело вздыхает и сверяется со своими записями, затем говорит:

— Вернемся к мобильному телефону, который вы оставили дома у Рашель. Вы сказали, что несколько раз ей звонили. Что вы говорили?

— Точно не помню. Я звонил, чтобы узнать, как у нее дела, не нужно ли ей чего-нибудь.

— Вы знали, что она умирает от голода?

— Да.

Они снова переглядываются, и я улыбаюсь. Веселье отменное. Может, стоило сознаться во всем еще несколько месяцев назад.

— Вы не думали, что ей нужна еда?

— Нет. Именно так она решила умереть. Если бы я привез ей еду, я бы поступил против ее воли. Она уже выбрала этот путь и была в своем праве.

Льюис впервые за все время слегка повышает голос:

— Она выбрала свой путь?

— Именно, — беспечно заявляю я. — Каждый из нас выбирает свой путь, детектив-констебль Саймон Льюис. Вы ведь тоже выбрали свой? И вы, детектив-констебль Кит Топпинг. Лишь выбрав свой путь и ступив на него, понимаешь, что такое настоящее счастье. Вы не согласны?

Аннабель

Машина Сэма остановилась у бокового въезда на полицейскую автостоянку и развернулась. Я открыла дверцу и села.

— Все в порядке? — спросил он.

Я позвонила ему на мобильный, и, судя по удивленному тону, он не ожидал, что я освобожусь так рано. Сперва я хотела поехать на автобусе или такси к себе домой и послать ему эсэмэс, но поняла, что он все равно приехал бы туда. А запираться в доме, отрезая себя от всего мира, у меня больше не было желания.