Ласточ...ка

Мать попала в больницу. Если бы не добрая соседка Света – знакомая, не то чтобы близкая, русская, тоже из Москвы, но на самом деле из Воронежа, только недавно переехавшая в Мюнхен, – неизвестно, что было бы с Павликом. Света забрала Павлика к себе.

– Светка – молодец. – Петя отметил, что мать уже плохо артикулирует. – Молодая, но знает, чего хочет. Она сильная. Я не такая. Представляешь, бросила мужа в Москве и приехала сюда одна, с сыном. И работу нашла. В жизни не пропадет. Умеет устраиваться. Она этих немцев, которые за Павликом пришли, быстро построила.

Петя слушал с ощущением, что это – про Светку, которая всех строит, – уже где-то слышал. От Ольги, что ли?

– Я ведь и травиться пыталась, – продолжала откровенничать мать, – голову в духовку, думала, засуну – и привет. Так нет же. Здесь все электрическое. Не то что в России. У вас газовые духовки, правда? – с неподдельным интересом уточнила она.

Петя лихорадочно соображал, как остановить словесный поток этой сумасшедшей, чужой женщины. Он даже подумал, что ведь могла произойти ошибка. Не тот телефон. Совпадение. И это не его мать. Его мать не может быть такой.

– А Павел? – спросил Петя, имея в виду, что матери есть ради кого жить.

– А пусть его папаша забирает. – Мать дернула рукой и опрокинула рюмку. – Пусть попробует так, как я. А то плюнул и думать забыл.

Петя подумал, что на него мать с отцом тоже плюнули и думать забыли. Еще он думал о том, что так и не знает главного – как ее зовут. Петино свидетельство о рождении потерялось. Тетя Геня придумала, что маму зовут Соня. Но Петя знал, что не Соня. Хотел узнать – после смерти тети Гени. Но все откладывал.

Соня, которая вторая жена отца, когда диктовала Пете номер телефона его матери, тоже ее имя не назвала – только фамилию. Говорила «она» или «эта».

Мать всегда была для Пети без имени, просто мамой.

Петя больше никогда не посылал деньги Соне. Матери лекарства он тоже не прислал. Никто из женщин больше так и не позвонил. Петя не задумывался о причинах.

Вернувшись в Москву, он спал трое суток. Вставал, шел в туалет, что-то ел и опять ложился. Проснулся окончательно, полез в шкаф за чистой рубашкой, и его стошнило слизью желтоватого цвета – на вешалках висели вещи Наташи. Петя умылся и позвонил Вете.

– Приезжай забери, – сказал он.

Вета приехала с Таней – чтобы быстрее разобрать шкафы. Но разбирать ничего не пришлось.

– Дядь Петь, а куда это девать? – испуганно спросила Вета, глядя на огромные коробки, аккуратно расставленные в коридоре.

Петя к приезду Веты подготовился – вызвал бригаду ребят, занимавшихся переездом, и попросил все упаковать. Ребята упаковали на совесть – картонные коробки были аккуратно заклеены скотчем и подписаны: «Женские вещи», «Фотографии», «Разное».

– Куда хочешь, скажи адрес, – кивнул Петя в сторону бригадира. Ребята курили на лестничной клетке, готовые грузить коробки. Вета сначала хотела назвать свой домашний адрес, но испугалась, что у матери случится истерика. И назвала адрес съемной квартиры.

– Ты ничего себе не оставил? – спросила Вета у Пети. В квартире не осталось ни одного напоминания о Наташе. Вета специально заглянула во все комнаты, ища следы. Ничего. Наташина жизнь уместилась в три большие коробки и одну маленькую.

Петя дернулся и мотнул головой.

Вета не знала, что делать – нужно было ехать с грузчиками, но дядю Петю оставлять одного не хотелось.

– Давай я останусь, посуду хоть помою, уберу здесь, потом приеду, – предложила Таня.

– Давай, спасибо, – согласилась Вета.

Но вечером Таня не вернулась. Позвонила.

– Слушай, он какой-то странный, – сказала Таня, – я останусь здесь. Мало ли что? Вдруг с сердцем плохо будет?

– Спасибо, – обрадовалась Вета. Ей нужно было завтра рано на работу, а у Тани в салоне два выходных.

Когда Таня вернулась через два дня, Вета поняла, что что-то случилось. Таня старалась на нее не смотреть.

– Ну, как там он? – спросила Вета.

– Нормально, насколько это возможно, – ответила Таня.

– Поможешь мне с коробками? – спросила Вета. Коробки так и стояли неразобранные.

– Нет, я сегодня не вернусь, он попросил с ним побыть, – ответила Таня.

– У вас что-то было?

– Было.

– Тань, как ты можешь? Ладно, он. А ты? А тетя Наташа?

– Ее уже нет. А я ему нужна, – просто ответила Таня.

– Ой, тоже мне, нашлась святая. – Вета разозлилась. Сама от себя не ожидала. Не была готова к тому, что Танька переспит с дядей Петей. И то, что наговорила потом, было от злости. Говорила больно, о запрещенном. Про то, что Танька – дочка пьяницы, что ей захотелось из грязи в князи. Что где она, Танька, а где дядя Петя. Что дяде Пете все равно с кем спать сейчас, а Таньке только того и надо. Воспользовалась. Быстренько сориентировалась.

Таня молчала. Ничего не говорила. Уже уходя, сказала:

– Не сердись. Так получилось.

Вета заорала:

– Что значит «так получилось»? Да на тебе пробы негде ставить. Ты не забудь ему про брата – уголовника и наркомана – рассказать. А то чистенькая больно.

Таня, выходя из квартиры, хлопнула дверью.