Ласточка и другие рассказы(Совр. орф.)

Эвуня начинала зевать уже с утра, за уроками зевота доходила до того, что делалось страшно, как-бы ее ротик не разорвался; обед не нравился, игрушки не привлекали и все эти неудовольствия выливались в хныканье, которое Ясь сравнивал с осенней слякотью. Напрасно папа привозил игры и игрушки, напрасно тетя наряжала красивых кукол, напрасно дядя присылал красивые книжки с картинками, напрасно бабушка подарила нашей девочке шкатулку с шерстью, канвой, иголкой и маленьким серебряным наперстком. Все это лежало забытым, нетронутым, покрытым пылью, а Эвуня зевала и зевала, и бродя из угла в угол, давала на замечания мамы один только ответ: «а если мне скучно?..»

Однажды к родителям Эвуни приехала тетушка, у которой тоже была дочурка Яня и, когда заговорили о той вечной скуке, на которую жаловалась Эвуня, тетушка усмехнулась и сказала:

— Уж я бы нашла лекарство против этой скуки. Позвольте только Эвуне поехать хоть на месяц ко мне, и я ручаюсь, что она вернется совершенно другой…

Взглянули родители Эвуни друг на друга и согласились на такой опыт.

— Ну! — решил отец, пусть едет, может-быть, ей будет веселее в чужом доме.

— Пусть едет! — повторила мать, хотя ее сердце сжалось при мысли, что она целый месяц не увидит свою единственную дочурку. — Я предпочитаю, чтобы она была далеко, только бы не видеть каждый день ее гримас. Что же делать!..

Вспыхнула сразу Эвуня при этих словах мамы, но это едва ли продолжалось минуту. Вскоре по своему обыкновению, она начала зевать и хмуриться.

На следующий день тетушка увезла ее с собой. Дорога была длинная, продолжалась целый день, и разоспавшуюся девочку перенесли из экипажа прямо на кровать. Однако ранним утром ее разбудил милый и веселый голосок:

— Вставай, соня, уже седьмой час! Жалко терять время, солнце светит так ярко!

Эвуня открыла глаза и увидала девочку одного с нею возраста, в свежем платьице с красиво причесанными волосами, к которым была приколота ветка жасмина. Личико девочки цвело здоровьем, глаза были похожи на покрытые росой васильки; ловкие, живые движенья делали ее похожей на птичку, которая остановилась на минутку, чтобы пощебетать и сейчас же улететь.

Это была Яня, единственная дочурка тетушки.

Эвуня хотела быть любезной и попробовала улыбнуться на приветствие, но открывши рот, только громко зевнула.

— Не открывай так широко рта! — сказала со смехом Яня, — а то в него воробей влетит. — Эвуня сконфузилась и села на кровать. А Яня уже за это время вытряхнула ее чулочки, подала ей юбочку и, щебеча как ласточка, помогала одеваться отяжелевшей и ленивой девочке.

— Спеши же, спеши! — говорила она. — Пойдем сейчас в столовую готовить завтрак для мамы и для себя. Папе я уже давно подала кофе.

Эвуня широко открыла заспанные глаза. Как так? Она должна готовить завтрак и себе и кому-то еще?

Ведь дома ей всегда подавали все готовое, она даже не знала, как и откуда все это берется и кто этим занимается.

— Разве у вас нет прислуги? — спросила она.

— Напротив, — живо ответила Яня, — есть, но у них и без того много работы: одна подметает комнаты, другая чистит к обеду овощи, третья гладит для мамы чепчики, и каждая спешит, потому что время не стоит, а летит.

Удивилась Эвуня, откуда знает эта маленькая девочка, что делает в доме прислуга; она сама никогда об этом не беспокоилась. Яня провела ее в столовую, положила на стол чистую скатерть, и вынув из буфета чашки, ловко и осторожно расставила их, а Эвуне подала салфетки, ложечки и ножики, показывая, куда их класть. Наша девочка не была особенно довольна своей новой ролью и совершенно не могла понять, почему Яня поет так весело, бегая от шкапа к столу и от стола к шкапу: ведь это было так скучно!

Однако в душе она должна была сознаться, что завтрак, над приготовлением которого сам хлопочешь, кажется гораздо вкуснее. Она не успела даже хорошо подумать над этим, как Яня, убрав со стола, вынула из ящика мягкую тряпочку и сказала:

— Пойдем теперь вытрем пыль. Хорошо? — И, не ожидая ответа, убежала в гостиную, напевая свою песенку.

Эвуня с удивлением смотрела на нее:

— Чему Яня так радуется?

Зевнув раз — другой, она все-таки пошла и, став в дверях, смотрела на проворную девочку, которая с большим старанием вытирала пыль с книжек, картин, ламп, зеркал и делала все это без шума, без стука, вертясь, как маленькая мышка в своем сером платьице.

— Раньше в утренние часы у меня были уроки, — сказала она, повернув головку к Эвуне, — но теперь каникулы, и у меня свободен целый день.

«Хороша свобода! — подумала Эвуня, — готовить к завтраку и вытирать пыль!» улыбнулась она снисходительно, пожав плечами.

Яня не прекращала своего занятия; время от времени она вытряхивала через открытое окно тряпочку и разговаривала то с ласточкой, которая свила под окошком гнездышко; то с Брысем, который дремал вблизи. И после каждого движения маленькой хозяйки, предметы, к которым она прикасалась, становились блестящими, чистыми и комната принимала привлекательный и свежий вид.

— Так! — сказала она наконец, осматривая все внимательно, — теперь возьмем книжку и пойдем в сад читать.