Ласточка на запястье

Дорофеев взял в руки рыбу, продолжая внимательно изучать лицо друга. Когда он узнал об измене жены, то кричал и метал, как раненный зверь, проклиная нерадивую супругу. Его друг же был мучительно спокоен, будто измена его жены совершенно никак не затронула его душу.

— Ну так, что именно произошло? — спросил Дорофеев, в надежде, что друг наконец-таки выскажется.

Ангелина по-тихому ушла из кухни, каким-то внутренним чутьём понимая, что сегодня Егору явно будет не до её рисунков. Конечно, червячок разочарования копошился внутри её души, но радость от того, что её кумир, наконец, переехал в их город, была намного сильнее. Казалось, что вот её давняя запретная мечта, наконец, воплотилась в жизнь. Он разведётся и теперь будет жить с ней в одном городе, постоянно приходя в гости. Она была так рада, что даже не заметила брата, выходящего из своей комнаты. Тот удивлённо взглянул на радостное лицо сестры, после чего, пожав плечами, пошёл по своим делам, думая о своём.

— Тут мы оба виноваты. — Егор принялся медленно чистить рыбу. — Даже рад, что все так произошло.

— И отчего же?

— Душила она. — честно ответил Крылов. — И город этот душил.

На ум сразу пришли воспоминания о жене. Последний проведённый вечер на их общей кровати. Её красные глаза и слёзы, что текли по щекам. Красивые чёрные волосы, растрепавшиеся и сальные. Как же она была отвратительна ему в тот момент. Ни капли жалости не испытал он, бросая её на произвол судьбы. Денег нет? Пусть у любовника просит. Переезжать некуда? Думать раньше надо было, когда другому отдавалась. Почему он должен был испытывать к ней жалость? Почему должен был помогать? Он и к обычным-то людям не больно-то с теплом относился, а тут изменницу жалеть. Бедная она. Идти ей некуда.

— Ну, у нас город скромный. Зарплаты тоже весьма скромны. Где хоть работать будешь? Квартиру-то свою, надеюсь, не отдашь?

— Устроился преподавателем в Гуманитарный колледж имени Гоголя. Квартиру отсудить не проблема. Дал ей месяц на съезд. Продам потом, куплю себе тут недвижимость. У вас очень милый частный сектор.

Дорофеев одобрительно кивнул.

— Хороший, спокойный. Только вот всё равно, братан, не могу понять тебя. Городская суета намного интереснее нашей будет. Надо тебе это? Ты же привык работать в окружении золотых учеников, смотреть из окна на вид богатого города. У нас тут зимой даже снег-то сразу не убирают. Хоть на лыжах иди. Серьёзно говорю. Я, конечно, рад, что ты будешь работать там. Дети мои там же учатся. Может, хоть Геля от тебя ума да наберётся. Вот только не сойдёшь ли с ума с этими идиотами? Это тебе не золотая молодёжь, знаешь ли. В рот смотреть не будут тебе.

— А я преподавателем устраиваюсь не для того, чтоб лекции читать, а для того, чтобы учить. Интересно, вообще-то. Соревнование своеобразное. Вызов себе как профессионалу. Легко научить тех, кто смотрит на тебя по-настоящему с обожанием. Трудно привить любовь к знаниям у тех, кто учится для галочки. А снега я не боюсь. Мне такая жизнь, наоборот, больше нравится. Люди тут у вас интереснее.

Дорофеев лишь покачал головой, удивляясь высказываниям друга. Тот ещё в армии прославился идеалистом. Всё молодняку внушал важность патриотизма. Тогда-то ему и предложили после службы пойти на учителя учиться. Мол, учить у него хорошо получается. А он взял и правда пошёл. Да ещё и благодарил потом бывших сослуживцев за идею дельную. Нравилось ему менять сознание людей. Смотреть на то, как они глазами хлопают, да с открытыми ртами его речи слушают.

«Общество изменится, лишь когда молодняк учиться начнёт. А то так у нас и врачей не останется. Все будут либо брови делать, либо ногти. Ну или салоны ненужные открывать. Какой-нибудь очередной магазин ручного мыла. А во всём родители виноваты да учителя. Не могут любовь к предмету привить. Всё на самотёк бросают. А дети же — наше будущее. Нельзя так с ними. Подавят морально ребёнка, а потом, спустя время, к кому лечиться пойдут? В школах всё в последнее время на баллы да рейтинг упор делают. А то, что детей мечтать учить надо и ответственность к профессии прививать, их не волнует»

Иногда Егор был сильно категоричен в своих высказываниях, но это Дорофееву даже нравилось. Крылов был единственным, кто с армии до сих пор поддерживал с ним связь и соглашался с некоторыми его суждениям. Правда, женщин он, в отличие от него, уважал, но небольшое расхождение во взглядах лишь освежало, давая почву для споров. Откровенных таких, философских.

«И зачем читать все эти философские труды, когда настоящая философия рождается тут, за бутылкой хорошего пива или вина?»

— Интересно будет посмотреть на это. Ты только это, за Гелей следи. Олег парень толковый, за ней, конечно, приглядывает, но всё равно, мало ли?

— Ты слишком недооцениваешь свою дочь. — мудро заметил Егор. — Она девочка умная. С кем попало не свяжется.