Ласточки

– Не "это", а самое время по-братски поделиться. Это нам с тобой после Финской все по траки, а тут у людей первый бой. Давай, извлекай. По одной на экипаж – как раз наркомовские за два дня и получатся.

Сержант нырнул в люк и вскоре вылез обратно, держа в руках сверток, сделанный из старого комбинезона. Из свертка на свет появились две бутылки "Столичной". Старшина забрал одну, ножом сковырнул пробку, отпил пару глотков и сунул бутылку в люк.

– По двести. Поняли?

– Ага!

– Быстрее. Немцы сейчас начнут. Закусон искать некогда.

Вернее было сказать: уже начали. За дальним перелеском заревели моторы и из-за деревьев показались танки с белыми крестами на броне. За ними поднялась цепь пехоты. С нашей стороны по ним пока никто не стрелял.

– Идите, голубчики… Идите… – прошептал старшина, забираясь в башню. – Сейчас мы вас сухарями накормим.

Хоть он и ждал этого, но первый выстрел "сорокопятки" ударил по нервам, как электрический ток. Капкан захлопнулся. Он приник к панораме, наводя орудие, а батарея тем временем лихорадочно расстреливала боекомплект. Один немец остановился, остальные сразу перестроились и теперь шли в сторону пушек. Пехота залегла.

В прицеле наконец появилась корма вражеского танка, старшина привычно взял упреждение и выстрелил. На броне немца сверкнула ослепительная вспышка. Танк еще шел, но понятно было, что добавки не требуется.

– Бронебойный!

Второй выстрел. Промах. Немцы пока не понимали, что их расстреливают сзади. Старшина заставил себя успокоиться, прикусил слегка губу и третьим выстрелом таки попал еще в одного немца. Первый, в который он попал, тем временем задымился на ходу.

– Бронебойный!

Лязг затвора…

"Теперь только не спешить… Упреждение… Выстрел! Есть! Как там с остальными?"

С остальными все было в порядке. Витька не подвел. Все шесть стояли и по ним с противоположной стороны азартно лупили "сорокопятки". От рощицы вверх взлетела красная ракета. Старшина толкнул ботинком мехвода в спину, мотор взревел и танк, выкатившись из кустов, пошел к немецкой пехоте.

* * *

На следующее утро немцы попробовали еще раз, уже хорошенько подготовившись. Начали с артподготовки, но пехота к тому времени уже зарылась в землю всерьез, а деревья мешали разлету осколков. Опушку снарядами конечно перепахало, но больших потерь не было. Потом снова пошли в атаку пехота и танки и их снова отбили.

Для "БТ" за ночь отрыли капониры. Теперь можно было поставить танк так, что пушка была практически на уровне земли. Немцы потеряли еще три машины и снова откатились на исходные. Попытка обхода тоже не удалась. Видно было, как они вдалеке пытаются вытащить застрявший на болотистом лугу танк. К вечеру снова открыла огонь немецкая артиллерия и одним из последних снарядов у его танка покорежило ведущий каток. Нужно было доложить о том, что их бронетанковые силы уменьшились ровно на одну единицу. К тому же снаряды тоже были на исходе и старшина отправился к командиру.

– Где капитан? – спросил он у кашеварившего на полянке повара.

Тот показал в сторону натянутой между деревьями плащ-палатке. Старшина подошел туда и охнул. Петров, голый по пояс и весь в крови, лежал на застеленной каким-то одеялом куче веток и пожилой санинструктор безуспешно пытался остановить кровь, текущую из рваной раны на левом боку.

– Видишь, танкист? – прошептал он. – Отбегался я, значит…

– Как же вы так?

– Вот так. Командовал, иначе побежали бы все. Слушай меня… Лейтеху, который командовал пехотой, убило еще утром. У артиллеристов тоже потери, больше половины людей. Их старлей тяжело ранен. По всему выходит, что ты останешься за главного. Ночью поднимешь всех и через райцентр уводи их на восток. Приказ мы выполнили, а еще один день нам все равно не продержаться. Раздавят.

– Что делаем?

– Сажай людей на машины, цепляйте две пушки, что остались целыми и ночью прорывайтесь на восток, к городу. По дороге будет МТС колхозная – там заправитесь. Довези раненых до санбата. Все ясно?

– Так точно.

– Документы у меня забрать не забудь… Да прямо сейчас и забери и пистолет тоже.

Он покосился на санинструктора и добавил:

– Отстань ты, ветеринар хренов! Не болит уже, значит все. Иди, помогай тем, кому можешь помочь.

* * *

Капитан умер четверть часа спустя. Стоявший рядом рядовой стащил с головы пилотку, вздохнул и сказал:

– Ну что, опять выходит нам разбегаться?

– С чего бы это? Я командую. Мы еще повоюем… Передай всем: сейчас ужин, пусть лопают от пуза, потому что когда завтрак будет… я не знаю, может быть послезавтра. Всех раненых погрузить на машины, собрать оружие. Ночью мы уходим.

Старшина повернулся к повару и крикнул:

– Эй, дед! Лопата есть?

Тот помотал головой.

– Я сейчас принесу! – сказал солдат и убежал.

– Мясом пахнет… Дед! Где мяса взял?

– Так лошадь-то убило, – ответил повар. – Чего добру пропадать? Пусть хоть люди досыта наедятся.

– Не расстраивайся. Живы будем – не помрем, а твою кухню мы к танку прицепим. Смотри веселей, старый! Жизнь продолжается.

Закат в оптическом прицеле