Ласточки и амазонки

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

– А где твой поплавок, Роджер? – спросила боцман.

– И посмотри-ка на свою удочку, – добавила Титти.

Роджер вскочил и крепко ухватился за удочку, которую оставил на борту лодки, отвлекались на окуней. Теперь удочка дрожала и дергалась. Роджер чувствовал, что на конце лески трепещет рыбина. Но не успел он подвести добычу к поверхности, как вода сильно забурлила и удочка начала вырываться из рук у Роджера. Мальчик ухватился за нее изо всех сил. Удилище согнулось в дугу.

– Это акула! Акула! – заорал Роджер.

Нечто огромное двигалось под водой, где-то в глубине, дергая удочку то в одну, то в другую сторону.

– Отмотай еще лески с катушки, – посоветовал Джон, но Роджер никак не мог разжать хватку на удилище.

Неожиданно из воды вынырнула пятнисто-зеленая рыбина длиной почти в метр. Спина ее была покрыта темной чешуей, а брюхо было грязновато-белым. Высунув на поверхность огромную голову, рыбина распахнула гигантскую белую пасть и дернулась всем телом. Из ее зубастой пасти вылетел маленький окунек, и удочка Роджера рывком распрямилась.

Несколько секунд гигантская рыба лежала у самой поверхности воды, злобно буравя взглядом экипаж «Ласточки», неподвижно глазевший на нее. А затем хищница с силой взмахнула хвостом, подняв небольшую волну, и ушла вглубь. Роджер втянул в лодку окунька. Рыбка была мертва, и на ее боках красовались глубокие отметины от ужасных щучьих зубов.

– Ну, я же говорил, – произнес Роджер. – Как вы думаете, не опасно ли будет купаться в таком месте?

После этого им не удалось поймать ни одного окуня – видимо, щука распугала всю рыбу. Когда стало ясно, что окуни больше не клюют, все, кроме Джона, решили завершить на сегодня рыбалку. Наконец Сьюзен заявила, что на сегодня они уже наловили достаточно окуней, и если этих окуней кто-то намерен съесть, то их надо почистить как можно скорее. Поэтому юные путешественники подняли якорь и камень и пошли на веслах обратно к острову.

Чистка рыбы оказалась кошмарным занятием. Этим занималась боцман – она разрезала острым ножом брюхо каждому окуню и вынимала оттуда внутренности. Внутренности сжигали в костре. Роджер по одному относил выпотрошенных окуней к берегу и мыл их в озере. Боцман попыталась очистить одного окуня от чешуи, но вскоре сдалась. Она зажарила окуней в масле вместе с чешуей, предварительно как следует посолив их. Когда окуни зажарились, то кожа вместе с чешуей просто сползла с них. Теперь рыбу можно было есть. Боцман сказала, что это просто бесполезный перевод масла, но капитан и остальной экипаж возразили, что дело того стоило.

После обеда юные моряки взялись кренговать «Ласточку». Они вытащили из лодки балласт, выволокли ее на берег, положили на бок и начали тщательно отскребать днище. Покончив с этим, путешественники уложили свое судно на другой бок и проделали ту же операцию. Надо сказать, что ни малейшей необходимости в кренговании не было, однако как знать, когда это понадобится? Днище корабля может обрасти ракушками, на него могут налипнуть длинные зеленые водоросли. И вообще, все корабли время от времени нужно кренговать, а ведь «Ласточка», что ни говори, – самый настоящий корабль. После кренгования судно спустили на воду, вновь загрузили балластом и отвели в потайную гавань.

Потом боцман объявила, что для костра нужны еще дрова. Весь экипаж взялся за заготовку топлива. Ребята притащили с берега множество сухого плавника и сложили его в лагере, поблизости от груды веток, оставленной таинственными туземцами. Работа по заготовке дров была утомительной, и капитан объявил отдых. Все поднялись на наблюдательный пункт и расселись там, посматривая на озеро, намечая будущие маршруты плавания и придумывая названия для открытых ими мест. Конечно же, то место, где они находились сейчас – под самой высокой сосной на острове, – получило название Дозорной высоты. Еще на карте возникли бухта Первой Высадки, Гавань, Западное побережье и Лагерь. Потом на карту нанесли названия тех географических пунктов, которые находились за пределами острова, – мыс Дариен, залив Баржи, залив Диксона (это название зачеркнули, а взамен него придумали Акулий залив – в честь гигантской рыбины, которую едва не поймал Роджер), а также Бакланий остров. Далеко на юге располагалась Антарктика, а далеко на севере, за Рио, была Арктика. Юные исследователи долго не могли придумать название для своего собственного острова. Предлагали назвать его остров Ласточки, остров Уокера, остров Большого Дерева…. Однако всех беспокоили мысли о таинственных находках на острове – сложенном из камней очаге, на котором они теперь готовили еду, а также о груде дров, которыми они так и не решились воспользоваться. Вероятно, у острова уже было какое-нибудь славное имя. Это не имело значения, когда речь шла о таких далеких местах, как Дариен или Рио, но юные мореплаватели чувствовали, что остров, их остров, должен носить то название, которое ему дали еще до них.