Ласточкино гнездо

Безруков. Нет, это не его профиль. Он у нас работает по линии жен дипломатов. По всей вероятности, он займется рыжей Джейн, женой мистера Дэвиса.

Лидия. Вот как! Обложили все семейство. У них еще сын, кажется… Мальчик. Как насчет него?

Безруков. Понадобится — и им займемся. Главное — цель, а средства… годятся любые.

Они осматривают ванную, кухню. Безруков, как услужливый хозяин, распахивает перед Лидией двери, открывает ящики настенных шкафов, демонстрирует содержимое холодильника.

Лидия. Голова кружится. Я никогда и не мечтала, что буду хозяйкой такого гнездышка. Можно я разуюсь? Ноги устали.

Безруков. Ты — у себя дома. Можешь даже нагишом ходить.

Лидия. Это я сделаю, когда останусь одна.

Безруков. Полного одиночества я тебе не гарантирую.

Он подошел к стене и сдвинул небольшую картину, открыв круглое отверстие.

Лидия. Что это?

Безруков. Око. И не единственное. Даже на потолке, прямо над тахтой.

Лидия робко оглядывает стены и потолок, чуя на себе чуткие подсматривающие взгляды. Безруков, смеясь, берет ее за руку и ведет за собой в кухню.

Безруков. Никакой мистики. Никаких таинств.

Сейчас все увидишь своими глазами и быстро освоишься. Леша парень смирный и дисциплинированный. Через день-другой перестанешь замечать его присутствие за стеной.

Он потянул на себя полку с посудой, и весь кухонный шкаф легко оторвался от стены, открыв потайной вход в соседнее помещение. Лидия прошла за Безруковым в узкую комнату, тесную от обилия разной аппаратуры — от видеокамер на треногах до магнитофонов и множества других, поблескивающих никелем и хромом, предметов электронного оборудования. На вертящемся стуле сидел молодой сержант в военной форме.

Безруков. Познакомься, Леша, с новой хозяйкой. Ее зовут Лида.

Сержант вскочил и щелкнул каблуками. Сержант. Добро пожаловать в «Ласточкино гнездо». Успеха вам!

Безруков. Теперь, Лида, посмотри, как это все будет выглядеть на экране. Смотри сюда.

Лидия приникла глазом к окуляру, и перед нею предстала тахта и персидский ковер на стене. Сержант повернул рычажки и освещение усилилось, сначала с одной стороны, потом-с другой. Затем камера наехала крупно на изголовье и стала шарить по всей тахте, увеличивая все до мельчайших подробностей.

Безруков. План сверху.

Лидия теперь видит тахту сверху.

Безруков. Пойдем, милая. Надеюсь, твое любопытство полностью удовлетворено.

Лидия. Последний вопрос. Когда я буду в постели одна, Лешино присутствие за стеной обязательно?

Безруков. Такова инструкция. Круглосуточное дежурство. Дежурные меняются каждые четыре часа. Они тебя не будут тревожить. А что касается голого женского тела, то, смею тебя уверить, они тут такого нагляделись, что их сразу начинает тошнить, стоит только снять обувь перед объективом.

Лидия и Безруков прошли через кухню и сели на тахту.

Лидия. Тут найдется что-нибудь выпить? Мне необходимо.

Безруков принес из бара несколько бутылок, откупорил.

Лидия. Лейте побольше! И знаете, что, Безруков? Оставайтесь ночевать… со мной.

Безруков. Это как понимать? Боишься остаться наедине с Лешей?

Лидия (похлопывая ладонью по тахте). Здесь мне предстоит соблазнить британского атташе, а я, провинциальная девушка, могу опростоволоситься и опозорить наши славные органы. Вы же — мужчина бывалый. Прорепетируйте со мной. Вместе освоим поле будущей битвы. А? Шеф? Или вас тоже Леша за стенкой смущает?

Безруков какое-то время сидел задумавшись, потом стал развязывать галстук.

Безруков. Эй, Леша! Ты слышишь меня? Поезжай домой. Я тебя освобождаю от дежурства.

16. Интерьер. Зал заседаний студии. (День)

За тем же столом, с двумя флажками, советским и британским, идет горячая перепалка обеих сторон. Пепельницы переполнены окурками. Бутылки с минеральной водой осушены до дна.

Безруков. Я, как автор сценария, категорически возражаю против дополнительных эпизодов, предложенных британской стороной. На сценарии стоит мое имя, которое до сих пор пользовалось уважением, и я вынужден буду снять его с титров, если британские предложения будут приняты.

Английский режиссер . Но это звучит уже ультиматумом.

Представитель министерства. Ультиматум не ультиматум, но мы со своих позиций не сойдем. Английский режиссер. А почему вы полагаете, что мы все время будем уступать? Какое же это к черту равное партнерство? Это — игра в поддавки, к которой вы принудили западные правительства в сфере политики, но так они, политики, и пусть уступают вам бесконечно… пока не очутятся в пропасти. Я же — деятель искусства и намерен отстаивать свои принципы.

Безруков. Прошу слова. Следовательно, если я вас правильно понял, порнография, грязный секс — это и есть ваши принципы, за которые вы готовы стоять насмерть.