Латинские неприятности

Я стремительно погружался в это самое состояние, так что находка была как нельзя кстати. Пропорций я не помнил, поэтому смешал «на глазок», начинил зельем «беломорину» и подпалил полученное сооружение.

Поплыл завитками зеленоватый дымок. Я курил, изредка кашляя, вспоминал Эспаду и грустил. Косяк закончился, но никакого воздействия мой организм не ощутил. То ли грусть была сильнее, чем я думал, то ли порошка насыпал маловато. Я затушил папиросу, судорожно зевнул и моментально вырубился, словно меня прикладом по черепу отоварили.

А во сне мне явился Эспада. Он, как ни в чём ни бывало, вошёл в казарму, насвистывая знойный мотивчик и улыбаясь. Выглядел мой друг слегка взъерошенным, но довольным. Я с любопытством смотрел, как он ложится на соседнюю койку и начинает терзать гитару.

— Ну, и как тебе там? — нетерпеливо спросил я. Не часто ведь выдаётся возможность разузнать что-нибудь о загробном мире.

— Прекрасно! Es extraordinario![9] — отозвался Эспада и прикрыл глаза, как делал всегда, вспоминая о своих женщинах.

Из этого я заключил, что за чертой не так уж и страшно и смерть ещё не конец, раз латинос и после неё нашёл, с кем потрахаться. Меня мучил ещё один вопрос.

— Как тебя убили? И кто? Я отомщу.

Эспада выронил гитару и принял сидячее положение.

— Что за херню ты несёшь, amigo? — изумился он.

Я объяснил. Эспада некоторое время таращился на меня, потом вдруг расхохотался. Он вытряс из кармана пакетик с бурым порошком, насыпал немного на ладонь, поднёс к моему лицу и резко дунул.

— А-апчхи-чхи! — среагировал я.

В голове вдруг стремительно прояснилось, я понял, что не сплю, а за окном светает. А ещё на соседней койке сидит мой живой и невредимый друг и довольно лыбится. Я хотел спросить, что всё это значит, но вместо этого душераздирающе чихнул. С подвывом, разбрызгивая слюни-сопли в радиусе трёх метров.

— Сожалею, — сказал Эспада без особого сожаления в голосе. — Аллергия — это побочный эффект «вытрезвителя». Против неё у меня есть «вырви-зад», но его побочный эффект тебе понравится ещё меньше.

Моё лицо зверски исказилось, и я исторг ещё одну серию сокрушительных чихов. После этого немного полегчало.

— Где… а-а-а… ты шлялся целые сутки? — наконец смог вымолвить я.

— Двое суток, — поправил меня Эспада и умильно улыбнулся. — Помнишь Леночку?

Хренассе, я поспал! Потом до меня дошла информация про Леночку. Я хотел остолбенеть от изумления, но снова расчихался. Эспада терпеливо ждал, когда меня попустит.

— Ты! — рявкнул я, утираясь. — Пока мы бегали наперегонки с долговцами, ты трахал Леночку прямо у них на базе?!

— Я встретил её случайно, — неубедительно сказал Эспада. — Леночка помогла мне спрятаться. Свою задачу я, кстати, выполнил. И даже более того.

Он протянул мне пару листков в клеточку, исписанных красивым женским почерком. Это были расписания патрульных смен, схемы их маршрутов, слабые места в охране Ростка и прочая бесценная информация. Я чихал, смотрел на Эспаду и думал, что начинаю восхищаться этим раздолбаем.

Для парня, которому, по его словам, наплевать на нашу идеологию, этот любвеобильный латинос сделал чертовски много полезного для клана, который его приютил. Я дождался интервала между чихами и воодушевлённо завопил:

— Ты офигителен! У нас есть собственный информатор!

— Нет, amigo, — Эспада не разделял моего восторга. — Я не позволю поставить под удар Леночку.

— Я тоже не позволю! — поспешил я успокоить друга. — Если вдруг на Леночку падёт хоть тень подозрения, я сумею убедить Лукаша и выдернуть её к нам. Ты доволен, Лукаш доволен, я доволен, а уж Леночка!..

Эспада, поразмыслив, согласился. Я представил, какое будет лицо у Лукаша, когда я покажу ему эти тетрадные листочки, и с удовольствием рассмеялся. Женщины на многое способны ради любви, только мы тут настолько одичали, что забыли как о женщинах, так и о любви. А Эспада помнил всегда.

4. Maldicion de los Mayas [10]

Эспада никогда не злился по-настоящему. Конечно, ему случалось выходить из себя, он бушевал, ругался на двух языках, но это была не более чем игра. Не чувствовалась в нём той холодной готовности к убийству, присущей большинству из тех, кто бороздит Зону.

Латинос спускал все шуточки в свой адрес, которые я лично вколотил бы обратно в глотку любому из шутников. Но Эспада либо позволял посмеяться над собой, либо вовсе не реагировал, словно происходящее не имело к нему никакого отношения.

После достопамятного визита латиноса на базу «Долга» знаменитая коллекция оружия Петренко пришла в полную негодность. Лукаш получил с десяток сообщений с угрозами и проклятиями, но дальше этого дела не пошли. Долговцы выжидали. Мы тоже не спешили лезть на рожон, и всё своё время посвящали вылазкам за артефактами и прочим наживным занятиям.

В последнее время Эспада в беседах с богами замечен не был. Он возился в каморке, совершенствуя свою коллекцию наркоты, или шлялся по окрестностям в поисках веселящих растений. А иногда загадочно исчезал на несколько часов и никто не мог его найти, а пациенты тщетно пинали дверь его каморки.