Латка

Мальчики всхлипывают, ничего не слышат. А у Тани прямо сердце зашлось от страха. Хоть бы Латку сюда: она бы носом разобрала, что там…

На поиски

Между тем в деревне уже хватились Тани и мальчиков: уж ночь, снег повалил, а ребят всё нет из школы.

Колхозники живо запрягли лошадь, и Танина мать погнала в школу: думала, ребята ещё там.

Въехала в лес. Стучат лошадиные подковы по мёрзлой земле, дорога снегом покрыта — видна в темноте.

Доехала быстро. Но школа оказалась закрытой, а сторожиха сказала, что Таня с обоими мальчиками ушла домой ещё в сумерки.

— Не иначе как с дороги сбились, в лесу плутают, — догадалась мать. — Замёрзнут малыши!

И погнала лошадь назад: живей народ собирать — да в лес!

Латка

…Таня слушала, замерев от страха.

Но стук копыт бабы-яги, костяной ноги, приблизившись, вдруг стал отдаляться, отдаляться — и затих вдали. Страх отпустил Таню.

И вдруг что-то холодное, мокрое ткнулось Тане в руки: собачий нос!

— Латка, Латочка! — прошептала Таня. — Собачушка моя!

И к Тане в один миг вернулась вся её смелость.

— А ну, ребятишки, побежали! — весело скомандовала она мальчикам. — Латка нас живо выведет!

И правда: они прошли совсем немножко по всё редевшему лесу — и вышли в поля. Тут было гораздо светлее. К тому же и снег вдруг перестал падать. На белом поле хорошо были видны чёрные «заплатки» на боках у бежавшей впереди Латки: чёрное на белом даже в потёмках видно.

Прямиком через поля и добежала Таня с мальчиками до своего дома. Утки услыхали её из курятника и громко закрякали: «квяк! Квяк! Квяк!» А из-за угла улицы раздалось вдруг: «Цок-цук! Цок-цук! Цок!» — будто баба-яга, костяная нога идёт, по мёрзлой земле клюкой посту кивает.

— Тпру-у! — крикнула мать. — Никак ты, Танюша?

— Я, я, и с мальчиками! Нас Латка довела!

Ну, как узнали про всё это ребятишки — сразу зауважали Латку, собачку испанской породы, коротконожку, уши до полу, хвост культяпочкой, сама белая, а по бокам и на глазу — чёрные пятна, как заплатки.