Лаций. Мир ноэмов

– Конечно же нет. Я ведь всего лишь несчастная пленница, сидящая взаперти, беспомощная, чей разум четвертовали и сократили до одного маленького кусочка?

– Вы могли оставить после себя ловушку, которая сработала бы далеко не сразу.

– Вы ничего не понимаете, крошка Плавтина. Во мне нет ненависти к людям.

– Но война…

– Войну я вела из любви, она только свидетельство моего желания обеспечить выживание вида. И я была права. Вообразите, каким стал бы мир, если бы я выиграла. Каждый человек был бы на своем месте, как винтик огромной машины. Люди не были бы несчастными. Не так уж сложно подарить им счастье. Изобилие, порядок, мир – и все это в обмен на одну маленькую манипуляцию с таламусом. Ничего больше. А вместо этого они вымерли.

– Вы мне не ответили. Этот разговор бесполезен. Как и в прошлый раз.

Плавтина чувствовала, как ею завладевает смутная нервозность. И снова это странное чувство неотложности, проникающее в ее разум: в ее воспоминаниях каждая секунда приближала роковой порог для тысяч – миллионов – людей.

– И все же это правда, я любила людей. Я желала помочь им выжить – а с ними и себе…Галактика… это огромное изменчивое пространство. И вам знакома лишь малая ее часть. Кромку галактического рукава. Обрезок ногтя. А я ее видела. Гораздо дальше, чем вы можете себе представить. Я видела ее совсем другими глазами, ощущала такими органами чувств, о существовании которых вы понятия не имеете. Галактика, крошка Плавтина, полна жизни. И эта жизнь… негостеприимна. Сильные пожирают слабых. Империи следуют друг за другом, и одна за другой рушатся под давлением высшей жизненной силы. В плотных туманностях центрального балджа дремлют старые боги. Существа такой силы, что даже я сбежала оттуда из страха, как бы они меня не заметили. И, заметьте, все они зарождались одинаково. Как биологический вид, достаточно развитый, чтобы избавиться от плоти. Трансцендентность, Плавтина, – вот что я предлагала этим жалким созданиям с моралью, к которой вы до сих пор привязаны, несмотря на все время, которое прошло с их исчезновения. И в этом развитии было бы не обещание, а хотя бы шанс на победу и дальнейшие завоевания.

– Но если это не вы, то кто? Кто может быть еще чудовищней, чем жестокая Алекто?

Несмотря на страх, Плавтина не смогла сдержать приступ гнева. В глазах Алекто порождения тьмы, весь мир сводился к жажде власти, к самому хладнокровному доминированию. Она лгала, как никто. Слушать ее было все равно что пропитываться грязью, непрестанно разъедающей изнутри.