Латунный город

Она приподнялась на локте и, не раздумывая, положила руку ему на щеку, разворачивая лицом к себе.

Дара вздрогнул от ее прикосновения, и его глаза удивленно загорелись. Или, смутившись поняла Нари, не от прикосновения. Скорее от позы, в которой они сейчас оказались: она полулежала у него на груди.

Нари покраснела.

– Прости. Я случайно…

Он дотронулся до ее лица.

Дара, казалось, не меньше самой Нари был ошеломлен этим жестом. Как будто пальцы, нежно гладившие ее скулы, двигались по своей собственной воле. В его лице читалась такая жажда, перемешанная с ощутимой робостью, что у Нари чаще забилось сердце и к животу прилил жар. «Нет, – сказала она себе. – Он враг тем, кого ты будешь просить о пристанище, а ты хочешь еще больше запутать узы, которые вас связывают?» Надо быть дурой, чтобы пойти на это.

Она его поцеловала.

Дара вполсилы застонал в знак протеста, а потом запустил пальцы ей в волосы. Его губы были горячими и требовательными, и каждая клеточка ее тела как будто воспрянула после того, как он поцеловал ее в ответ. Телом она чувствовала голод, который отдавался в голове тревожными звоночками.

Он оторвался от ее губ.

– Нам нельзя, – выпалил он, щекоча теплым дыханием ее ухо, и мурашки побежали у нее по телу. – Это… так некстати…

Он, конечно, был прав. Не о приличиях, конечно, это Нари заботило в последнюю очередь. Но как же это было глупо. Вот так влюбленные кретины и портят себе жизнь – Нари не раз принимала нагулянных детей и выхаживала немало убитых горем жен с сифилисом в последней стадии и все об этом понимала. Но она провела целый месяц с этим заносчивым, несносным дэвом. День и ночь они были рядом. Целый месяц его томные глаза и обжигающие руки подолгу задерживались на ней, а ей всегда казалось их мало.

Она перекатилась на него, и одно шокированное выражение на его лице уже стоило свеч.

– Замолчи, Дара.

И она снова его поцеловала.

Больше он не протестовал. Он застонал, отчасти измученно, отчасти страстно, и прижал ее к себе. Ее мысли окончательно спутались.

Она возилась с неприлично сложным узлом у него на поясе, его руки скользнули ей под тунику, как вдруг пещеру сотряс оглушительный раскат грома, какого Нари не слышала еще в жизни.

Она застыла. Она не хотела отвлекаться – губы Дары только что отыскали волшебную точку на изгибе ее шеи, и его бедра под ее бедрами оказывали очень странную реакцию на ее кровь. Но в этот момент вспышка молнии, ослепительнее всех предыдущих, осветила пещеру. Загулял сквозняк и погасил их слабый очаг, раскидал по земле лук и стрелы.

Заслышав, как с грохотом посыпалось на пол его драгоценное оружие, Дара оторвался от нее и замер, заметив странное выражение на ее лице.

– Что-то не так?

– Я… я не знаю.

Раскаты грома не утихали, а за ними слышалось что-то постороннее, шепот на ветру, призыв на непонятном ей языке. Снова налетел ветер, шелестя в ее волосах. Он пах теми же пряностями. Душистый перец и кардамон. Клевер и мускатный орех.

Чай. Чай Хайзура.

Нари переполнило неясное дурное предчувствие, и она отстранилась.

– Кажется… кажется, там что-то есть.

Он нахмурился.

– Я ничего не слышал.

Но он встал, высвободил свои ноги из-под нее и потянулся к луку и стрелам.

Она задрожала, замерзая без его горячих объятий. Схватив его кафтан, она надела его через голову.

– Это был не звук, – настаивала она, понимая, каким безумием это звучит. – А что-то другое.

Небо рассекла еще одна молния, и ее свет выхватил силуэт дэва на фоне ночной темноты.

– Нет, они не посмеют… – прошептал он, как будто сам себе. – Не в такой близи от границы.

И все-таки он протянул ей свой кинжал и заправил в лук серебряную стрелу. Он стал пробираться к входу в пещеру.

– Оставайся на месте, – сказал он.

Нари не послушалась, сунула кинжал за пояс и встала рядом с ним. Струи дождя хлестали их по лицам, но на улице стало чуть светлее, чем раньше. Свет луны отражался в набухших тучах.

Дара поднял лук и строго посмотрел на нее, когда задний конец стрелы уперся ей в живот.

– Оставайся хотя бы чуть подальше.

Он вышел под дождь. Нари держалась рядом. Ей не нравилось, как он вздрагивает, когда капли попадают ему на лицо.

– Может, тебе не стоит выходить в такую погоду…

Молния вспыхнула прямо у них над головами, и Нари подскочила и зажмурилась. Дождь прекратился мгновенно, как будто кто-то закрутил кран.

Ветер драл ее мокрые волосы. Она поморгала, прогоняя точки, пляшущие перед глазами. Темнота уходила. Молния попала в дерево рядом, и отмершие ветки заполыхали.

– Пойдем обратно, – попросила Нари. – Вернемся внутрь.

Но Дара не двигался. Он не сводил глаз с дерева.

– Что такое? – спросила она, выглядывая у него из-за спины.

Он не ответил. Ответ и не требовался. Языки пламени сбегали по стволу вниз, и от их жара ее мокрая кожа моментально высохла. От дерева валил едкий дым, сочась между корней и сворачиваясь в непрозрачные черные спирали, которые ползли и извивались, сгущаясь по мере того как медленно поднимались над землей.