Латышские народные сказки

А заяц шума напугался, припустил во всю прыть и скрылся в чаще. Опечалился барин, пригорюнился и домой пошел. А по дороге повстречался ему тот самый крестьянин, у которого он огурец за триста рублей купил. Рассказал крестьянину барин, что совсем было высидел жеребенка, какого ни у кого нет, да, как дурак, сам его и выкинул. А крестьянин, хитрюга, послушал, послушал и сказал:

— Так-то вот со всеми дураками бывает, которые даже жеребенка высидеть не умеют.

Вернулся барин домой и рассказал барыне про горькую свою участь. А она как услыхала, какой дурак ее муж, так и видеть его больше не пожелала.

Как бедняк разбогател

Жили-были барин богатый да бедняк убогий. Не знал барин, куда деньги девать, а бедняк о том только и думал, как еды раздобыть. Однажды богач решил поразвлечься и объявил, что готов с любым вралем силами помериться. Тому, кто его во вранье превзойдет, обещал он пуру золота дать. Очень захотелось бедняку пуру золота заработать, пришел и он к богачу.

Вот подошел его черед врать.

— Ну, что скажешь, бродяга? — спрашивает богач.

— Здравствуй, барин! — поздоровался бедняк и поплел небывальщину: — Однажды нашел я в лесу ель, на которой вместо шишек росли большие красивые бобы.

— Что ж, это может быть, — согласился богач.

— Сорвал я бобину, посадил перед избой. И что ты думаешь — боб сразу начал расти. А рос-то он — чуть ли не по полвершка в минуту.

— И это вполне возможно, — опять согласился богач.

— Думал я, думал и, наконец, полез вверх по бобовому стеблю. Высоко уж залез, как вдруг стебелек подломился и стал я падать.

— И так может быть, — говорит богач.

— Падал я, падал и, верно, убился бы, и никто бы не знал про то, что со мной приключилось, коли б не упал я на большое облако. Вот еду я, как важный барин, на облаке и гляжу, чем люди на земле занимаются.

— Да, верю я этому, — сказал богач.

— Вдруг вижу: сарай на небе, и, как облако проплывало мимо, я — раз! — перепрыгнул на крышу. Проделал в крыше дыру и залез в сарай.

— Верю, — опять говорит богач, которому вранье бедняка начало уже надоедать.

— Гляжу, а там развешаны по стенкам звезды да месяцы — много, много. Стал я думать, как бы мне опять на землю попасть, и придумал: сцеплю-ка я все месяцы цепочкой и по ней спущусь на землю.

— Что ж, и это может быть, — проворчал богач.

— Задумано — сделано. Веревка уже готова, и начал я спускаться. Да вот беда! До земли еще далеко, а веревка кончилась.

— Бывает, — сказал богач и спросил: — Скоро ли конец? Недосуг мне тебя слушать.

А бедняку уж и говорить нечего, и решил он открыть свой главный козырь:

— Раскачался я, выпустил веревку и упал в большую пещеру…

— Всему верю, только кончай скорее! — закричал богач.

— И что вы думаете: там мой отец и ваш отец свиней пасли и из-за корки хлеба дрались…

Тут уж нервы у богача не выдержали: надо же, такое о своем отце услыхать!

— Врешь! Врешь! — закричал он. — Мой отец никогда не пас свиней, а твоего отца и в глаза не видал! Врешь ты все!

А бедняку того только и надо было. Получил он обещанную пуру золота и зажил безбедно.

Барин и свинопас

Гулял как-то барин и увидал свинопаса.

— Скажи мне, мальчик, — спрашивает, — что твой отец делает?

— Мой отец из двух дорог одну делает.

-— Из двух одну? Да как же это?

— Ну и глупый же барин! Не знает, как из двух дорог сделать одну! Пашет он!

— А, пашет! А что твоя мать делает?

— Моя мать съеденный хлеб отдает.

— Съеденный хлеб? Да не может этого быть!

— Ну и глупый же барин! И этого не знает: что вчера заняла, то сегодня отдала.

— А, отдала! А что же делает твоя замужняя сестра?

— Сестра в прошлом году радовалась, а нынче горюет.

— Нынче горюет? Отчего же?

— Ну и глупый же барин! И этого не знает! В прошлом году у нее двойняшки родились — вот и радость! А нынче хлеба нет, кормить их нечем — вот и горе.

— Ах вот оно что! Уж очень ты на язык боек! Но за то, что меня глупым обзывал, придется тебе в имение идти — порку получишь.

Ладно. Идет паренек, насвистывает. Пришел в имение, а барин еще пуще рассердился:

— Да как ты смеешь свистеть у меня под носом?

И приказал слуге натравить на мальчишку собак.

Спустил слуга собак, а паренек всегда носил за пазухой зайчонка для забавы, и как только собаки бросились на него, он зайчонка и выпустил.

Ах ты господи, что тут было! Собаки кинулись за зайчонком, как ша́лые! А паренек знай смеется.

Совсем барин рассвирепел. Велел он бросить дерзкого мальчишку в погреб, а слугу за розгами послал.

Затолкал слуга паренька в погреб, а сам побежал в рощу прутьев наломать.

А паренек тем временем вытащил из большой винной бочки затычку — вино так и хлынуло, растеклось по земле.

Прибежал слуга, увидал, какая беда стряслась, заткнул пальцами дыру и кричит:

— Давай сюда затычку! Давай затычку!

А паренек тем временем взвалил окорок на плечо, накинул поверх пиджачок, чтоб не видно было, и — ходу.

Увидал барин в окно, как паренек сгорбился, и от души рассмеялся:

Славно его выпороли — спины не разогнуть!

Не сердись!