Лаура

— Во время рождения Нового Солнца другие, истинные мара, забывают свою прежнюю жизнь. Они уже больше не осознают, кем они являются в настоящий момент, забывают свою собственную деревню и свою профессию, своих родителей — отца и мать. Они уже не помнят ни своего мужа, ни жены. На их языке такие мужчины, женщины и дети, утратившие свою память, зовутся Живыми. И при каждом новом солнцевороте каждый Живой рождается заново. Он получает новое имя. Каждая женщина выходит замуж за нового мужчину. Каждый мужчина женится на новой женщине. Каждый из них учится новому ремеслу, которого он не знал до этого. Каждый придумывает новый способ любить. У каждого из Живых появляются новые мечты.

В этот момент из громкоговорителей раздался хриплый крик, словно исходящий глубоко из горла. Несомненно, кричала женщина, достигшая оргазма. Крик заглушил голос профессора из Лондона и завершился вздохом удовлетворения. Что-то в этом было экзотическое, даже если иметь в виду такую страну, как Филиппины.

Я заметил, как Морган повернулся к Лауре, посмотрел на нее с удивлением, которое сменилось весельем. Казалось, ее охватила паника: ее руки лихорадочно задвигались по огромному, поблескивающему хромированными деталями — кнопками, ручками, циферблатами, выключателями — тамбурину, наклоненному под углом в сорок пять градусов.

Она начала включать и выключать его, не давая себе отчета, в отчаянии дергая тот или другой выключатель. Результат этих манипуляций был ошеломляющий: раздались свистки, громкий треск, обрывки разговоров, кусочки какой-то тарабаращны, джазовой мелодии, звуки торжественного гимна, голоса животных, металлическая вибрация, взрывы бомб, Папа Римский произносит благочестивую речь на нескольких языках, затем снова крик женщины в оргазме и, наконец, повисло молчание.

Аудитория была в восторге. Что касается официальных лиц на возвышении, каждый из них по-своему отреагировал на происшествие. Полинезиец, или кто бы он там ни был, надел маску возвышенного безразличия и метафизического размышления; пожилая ученая дама была в глубоком шоке, как будто ее саму изнасиловали; на лице Моргана отразилось неподдельное изумление.

Наименее предсказуемо отреагировал Олсен. Я ожидал, что он недовольно надует губы или у него пойдет пена изо рта, или он придет в негодование. Ничего подобного, вместо этого он бросил на любимую дочку снисходительный, ободряющий отеческий взгляд, полный понимания и сочувствия и непонятного смущения. Когда наконец-то громкоговорители пришли в норму, он благочестиво и возвышенно кивнул головой, как бы выражая одобрение действиям дочери и одновременно прощая ей грехи.

Позже я выяснил, что же произошло на самом деле. Трое студентов, девушка австралийка по имени Ингрид и два юноши, Оливьер из Эфиопии и филиппинец Еуген, спрятались под столом у Лауры перед началом лекции. Нет необходимости уточнять, ради чего они все это затеяли.

Ингрид, конечно же, клевая девчонка, но можно было найти более подходящее место, чтобы трахать ее. Но этим молодым людям казалось, что лучшее место для этой цели найти трудно, и они решили заняться любовью именно здесь. Они были полностью скрыты от глаз присутствующих. Галтьер заметил их только после того, как они удовлетворили свою похоть.

Я так и не узнал, так как забыл спросить у самой Лауры, знала ли она об их присутствии заранее, или же заметила их, как и ее сосед, в самый последний момент, когда они сами себя выдали. В любом случае, она сохраняла невозмутимость и спокойствие, оставаясь непроницаемой и бесстрастной.

Что касается остальных официальных особ на возвышении, то они совершенно ничего не знали о том, что происходит у них под носом.

Один из студентов воспользовался всеобщим замешательством в самом начале лекции, поднял руку и задал весьма существенный вопрос:

— Если однажды в году они забывали все на свете, то, значит, они не знали больше и своего родного языка. Как же они могли общаться друг с другом?

На этот вопрос Галтьер ответил немедленно:

— для этой цели существовали Мертвые, именно они снова учили языку тех, кто забыл его, то есть всех вновь рождавшихся, несмотря на их возраст. Мертвые также учили Живых, как разжигать огонь, изготавливать ножи, флейты, сосуды и барабаны, строить хижины из листвы, предсказывать погоду и лечить раны.

— Другими словами, они снова начиняли Живых знаниями! — жестко подытожил филиппинец. — Они снова превращали новонарожденных в стариков, делали их похожими на себя, то есть на Мертвых.

Для этого у них не доставало времени, — заверил его Галтьер. — Одного года явно мало, чтобы передать все их знания, привить все предрассудки потомству, внушить ненависть, возбудить у них безразличие и невозмутимость, наполнить их страхом перед будущим, законсервировать дряхлость и старость.

— А если не хватит со временем Мертвых, способных, обучить всему этому Живых, кто занимается этим?