Лаура. Ванна

Я должна признаться, что мне не следует проявлять такого легкомысленного любопытства и мои известные принципы лучше бы удержали меня от этого, как я и поступаю теперь, располагая людей по строгим категориям и предполагая, что знаю, как они поступят в том или ином случае. Но мои принципы включают также понятие относительности, так как я не испытываю угрызений совести, когда говорю себе? что мара и христианин одновременно предполагают особенно тяжелую наследственность и эти две ипостаси нелегко соединяются в одном человеке.

Как мы можем это, в конце концов, узнать? Без утомительных ограничений не было бы возможности подняться над ними. То есть об этом же я говорила раньше: когда никто не превысит своей власти, никто не захочет восстать. Жизнь становится слишком монотонной.

К счастью, хотя великие завоеватели исчезают, повседневные захватчики и мелкие тираны плодятся повсюду в изобилии. Таким образом, испытывать дух противоречия всегда интересно, и наша оппозиция против чего-нибудь приносит нам яркие мгновения. Возможно, Лаура не приняла бы приглашение моего возлюбленного так быстро и с такой смелостью, если бы оно не подчеркивало ее новый статус семейной женщины.

Я обнаружила, что Лаура — энергичная и решительная женщина, и не только тогда, когда у нее возникает возможность заняться любовью. Когда мы выбрались из этого ужасного джипа перед респектабельно вывеской «Отель Булон Комфортабельный — Горячий Водопровод», именно она казалась меньше всех уставшей. Насвистывая мелодию, она выгрузила из машины свой багаж, затащила звукозаписывающую аппаратуру, даже не согнувшись и не застегнув свой жакет цвета хаки, когда встретила этих негодяев в коридоре отеля. Одновременно она нашла время убедить Араву не ругаться с ними, а затем и Галтьера не тратить попусту сил, чтобы успокоить их на родном языке. Следом за Николасом она взобралась по лестнице полуразрушенного здания, прыгая через четыре ступеньки. Она была уже там, чтобы приветствовать нас веселой усмешкой, которую радостно было видеть, когда Галтьер и я, наконец, пробудились от спячки и пришли в себя от ошеломляющего любопытства местных обитателей. Мы взглянули на нашу обитель с облегчением, как техасцы, впервые увидевшие отель «Хилтон.

Галтьер, демонстрируя прекрасное знание местного языка, спросил, имеются ли три свободные комнаты на одну ночь. Портье, веселый парень, единственный представитель администрации отеля в столь поздний час, ответил на чистом английском языке:

— Мы ожидали вас.

Невероятно? Я внимательно изучала выражение лица Аравы, и, как обычно, мне ничего в нем не удалось прочитать. Но, в конце концов, зачем разгадывать эту тайну. Понятие «бессмысленного вопроса», по-моему, почти единственная вещь, которую я сохранила от своего буддистского воспитания.

Филиппинец протянул свою властную руку, на которую я положила наши четыре паспорта и документ с подписью и печатью Ланса. Арава принял позу человека, с детства свободного от, подобных формальностей.

Портье презрительно фыркнул, посмотрев на обложку моего документа. На ней был изображен позолоченный герб, показавшийся ему подозрительным. Записывая мое иностранное имя в регистрационный журнал, он все еще был слегка раздражен. Ученые степени и звания Галтьера тоже не произвели на него никакого впечатления. Его лицо просветлело только тогда, когда он открыл паспорт Лауры. Он проявил к ее документу большое любопытство: сначала внимательно осмотрел ее фотографию. Нам стало ясно, что она произвела на него потрясающее впечатление. Наконец он прекратил пялить глаза на фотографию и наградил Лауру подозрительным взглядом, сделав недовольную гримасу. Его комментарий был поразителен.

— Печать свежая!

В тоне его замечания не слышалось удивления, а скорее неодобрение и подозрительность: как будто он упрекал свою собеседницу, что она забыла надеть трусики. Лаура изящно парировала его комментарий:

— Вы правы, действительно, я поменяла паспорт, когда вышла замуж.

— Хорошо, очень хорошо,— вынужден был согласиться подозрительный портье.

Затем он стал внимательно всматриваться в каждую Страницу ее документа. Спустя мгновение он бросил в таком же добродушно осуждающем тоне:

— И вы вышли замуж только неделю назад. Лаура терпеливо кивнула, как будто ее свобода зависела от этого спектакля.

Совершенно верно, семь дней тому назад.

— Что ж, хорошо! — пробурчал подозрительный инквизитор, и невозможно было определить, как он отнесся к этому факту: отрицательно или положительно.

Он вздохнул, с сожалением вернул паспорт Лауре и начал просматривать следующие документы. Он поднял голову, внимательно взглянул на Николаса и, указывая на него зажатым в руке паспортом, недоверчивым тоном спросил:

И вы ее муж?

Николас молча подтвердил это обстоятельство. Клерк погрузился на некоторое время в раздумье. Наконец он произнес, пытаясь казаться любезным:

— Это означает, что вы прибыли сюда провести медовый месяц?

— Верно,— согласился Галтьер, хотя спрашивали не его.