Лаура. Ванна

Они плавают вокруг нее, как будто она отделена от них воображаемой клеткой, и они ищут вход. Один из них приближает лицо к лауриным бедрам, поднимает его выше к бугорку, покрытому шевелящимися в воде волосами. Руками он раздвигает ноги молодой девушки и скользит между них, переворачивает ее вниз головой, припадает устами к ее сокровенному месту и жадно пьет.

доведенная до экстаза Лаура откидывает голову назад и тянется устами к поверхности воды.

Воздуха! — стонет Лаура в темноте студии.— Я кончаю, я сейчас просто умру. Я хочу кончить и жить! Я хочу достичь оргазма и жить. Мне нужен глоток воздуха.

Белое от сверкающих лучей солнца небо заполняет экран над поверхностью моря.

Милагрос, чьи груди залиты солнечным светом, лежит спиной на коленях у Долли. Её божественные бедра заполняют жемчужный четырехугольник экрана.

Появляется лицо Долли, сначала не в фокусе, размытое. Губы приближаются к этим бедрам, целуют их, и, наконец, она полностью погружается в тело Милагрос. Всполох солнечного света. Крупный план раскрытого в крике рта Милагрос.

Крик Лауры сливается с криком Милагрос, она задыхается от страсти и их обеих заглушает шум воды. Пузырьки жемчужными колоннами идут из зубов Лауры.

Мужчина, ласкающий языком интимное место Лауры, целует губы Долли, приникшей к божественному месту Милагрос. Затем все соединяются в водовороте сверкающей от солнца воды.

Внезапно их руки переплелись, как морские водоросли: разноцветные, пестрые руки мужчин на грациозном теле Лауры, легкие, изящные руки женщин на стройном теле Милагрос. Воздух и вода слились воедино.

Руки Лауры и Долли ласкают губы Милагрос, касаются врат ее рая. Пальцы Лауры раскрывают их, погружаются в него. Рот Милагрос кусает влажные пальцы Долли. На экране водоросли и солнечные лучи вышили диковинный узор.

Скипетр мужчины пронзает воду и устраивается между грудей Лауры. Милагрос прижимает его к своим полным грудям. Откуда? Откуда он тут взялся?

Водный фаллос теперь входит в рот Лауры. На фоне неба ее губы принимают этот рог, который груди Милагрос не сумели удержать и спрятать.

А в монтажной комнате мой пенис проникает в рот Лауры. Я стараюсь приспособить свои движения в такт тем двум мужским фаллосам, которые видны на экране. Наши три пениса одновременно доходят до экстаза, извергают то же самое удовольствие в один и тот же рот. Сперма пловца вытекает изо та Лауры, расплывается волокнами между водорослями. Десмонд устремляется за ними, ртом ловит сперму и проглатывает ее волокна одно за другим. В студии Лаура смешивает слюну своего поцелуя со спермой, которой заполнен ее рот. На экране рот Лауры ищет уста Милагрос, находит их и делится спермой. Лаура шепчет мне одновременно, целуя в губы:

— Никто не поймет, что этот фильм мы создали вместе, чтобы поведать историю нашей любви, потому что ты никогда не появляешься на экране. Я знаю, что ты присутствуешь в каждом персонаже, в каждой сцене, но никто другой этого не увидит. А люди верят только в то, что видят собственными глазами.

Я крепко прижал ее груди и нежно сказал:

Ты ведь всегда утверждала, что выбор любви начинается с отказа от самого себя. Каждый, кто любит, должен принять этот отказ, это самоотречение.

— Разве когда ты видишь других, которые вместе с тобой занимаются со мной любовью, ты отказываешься от себя?

— Ты же знаешь, что это не так! Я не хочу только обладать тобой. Но я хочу всегда видеть тебя. Я только тогда лишусь тебя, когда не буду тебя видеть, когда ты покинешь меня навсегда.

— Разве ты не будешь верить в меня, когда мы расстанемся навсегда, и ты меня не сможешь видеть?

Я ответил, отдавая себе, отчет в том, какое беру безумное обязательство:

— Если когда-нибудь я осознаю, что ты будешь, счастлива без меня, я найду в себе мужество навсегда уйти, лишиться тебя навсегда.

Монтаж фильма занял у нас несколько дней и ночей.

С образами, запечатленными камерой, которые наша память, конечно, не могла удержать, мы смогли оживить другие наши истории.

В одной из них Артемио и Лаура, не осознавая, что вокруг них происходит, целовали друг друга на тростниковом коврике в движущемся доме сквозь изменяющие цвет орхидеи, чьи розовато-лиловые губы, желтовато-зеленые язычки и полосатую, как у тигра, плоть я наложил двойной экспозицией на их тела.

Они лежали неподвижно, полностью удовлетворенные тем, что их тела соединены. Артемио входил в Лауру все глубже и глубже, подобно фениксу, который, казалось, набирался силы после новых эрекций из того самого семени, которое он извергал из себя. Его сок был источником возрождения, а не началом будущего рождения.

— Тебе нравится это, правда?— спросил я Лауру.— Тебе нравится, как этот мужчина трахает тебя?

— Да,— призналась она.— И мне бы хотелось, чтобы он трахал меня каждый день, как он делал это тогда. Это действительно великолепно! Но я люблю и Долли, так же как и Милагрос. Я люблю их одинаково.

— Они тоже любят тебя. Посмотри!

На песчаном пляже острова три их обнажённых тела, каждое из которых находится в полной гармонии с другими; Как много разнообразных наслаждений!