Лавандовое утро

Сердце Джоселин колотилось так сильно, что она едва могла дышать. Кажется, сейчас ей сделали предложение. Или это она сделала? Что бы это ни было, она никогда раньше не чувствовала себя такой счастливой.

Когда они прибыли к дому доктора Дэйва, лицо Люка светилось так, словно он познал главный смысл жизни.

— Что ж, мы приехали, и я прошу вас рассказать мне, что происходит, — сказала Джос.

— Я думаю, сначала нам следует выпить чаю, — ответил доктор Дэйв.

— Обманщик! — воскликнули хором Джос и Люк и рассмеялись.

— Я очень бы хотел знать, что с вами сегодня произошло? — в свою очередь, спросил доктор Дэйв.

— Я была в парикмахерском салоне, — ответила Джос.

— А я наконец-то выспался, — сказал Люк.

Доктор Дэйв перевел взгляд с одного на другого.

— Нет, случилось что-то еще. — Он протестующе поднял руки. — Нет, нет, не говорите мне. Мои старые мозги не могут вместить слишком много информации.

Он повернулся к Джоселин:

— Нам с Люком удалось раскопать многое. Если вы не хотите подождать, пока мы выпьем чаю, тогда я предлагаю, чтобы мы пили чай, а Люк прочитал бы последнюю часть истории мисс Эдилин.

— А чай горячий?

— Уже кипит.

— Тогда я готова подождать.

Глава 24

Англия, 1944 год

— Чувствую себя голодным волком, — пробормотал старый Хэмиш за завтраком. Эдилин и Дэвид попытались скрыть улыбки. Если этот человек что-нибудь и умел делать, так это есть. Но сначала он не погнушался назвать Дэвида предателем, потому что еда была итальянская, а Италия воевала на стороне Германии.

— Если вы не хотите есть… — сказал Дэвид и начал отодвигать тарелку, но Хэмиш ухватился за нее.

— Пожалуй, если я съем тарелку спагетти, это миру не повредит.

— Это… — забормотал Дэвид, но остановился.

Стоит ли объяснять человеку разницу между пиццей, спагетти и пастой? Сразу после завтрака старик исчез в своей комнате.

В то утро Эдилин обнаружила позади амбара старую полуразрушенную теплицу. Она была почти скрыта засохшими виноградными лозами, а внутри росли помидоры, которые размножались сами по себе. Виноградные плети сохраняли почву теплой, а отсутствие листьев на них позволяло весеннему солнечному свету проникать внутрь.

— Я мог бы расцеловать тебя за это, — сказал Дэвид, вынимая круглый сочный помидор из маленькой корзинки, которую Эдилин протянула ему. — На самом деле я мог бы расцеловать тебя за все.

Она отступила, но улыбнулась:

— Разве ты не знаешь, что я недотрога?

— Я слышал об этом, — сказал Дэвид вдруг охрипшим голосом и подошел ближе.

На этот раз она не отошла.

Но проклятая штуковина на ноге Дэвида зацепилась за ножку кресла, и он едва не упал. Ухватившись за край стола, Дэвид тяжело опустился на стул.

— Черт, надеюсь, Остин сгорит в аду, — пробормотал он и потер ушибленную ногу. — Разве мужчина может ухаживать за женщиной с такой штуковиной на ноге?

Не услышав ответа, он повернулся и увидел в глазах Эдилин странное выражение.

— Что задумала наша маленькая головка?

В рубашке, которая была явно велика ей, в широченных брюках, которые держались на талии только благодаря ремню, Эди казалось Дэвиду прекрасной. Если бы не его нога, он давно бы сделал решительный шаг.

— Мне нужна ванна, — сказала она, поморщившись. — У меня голова чешется.

— Я видел в амбаре керосин. Не нужен?

— Нет, — улыбнулась она. — Я хочу помыться в реке.

— Это сумасшедшая идея. Там разлив и течение…

Он замолчал, потому что услышал, как хлопнула дверь. Эдилин куда-то убежала. Но вот куда? Оставалось только строить догадки. Когда через несколько минут она вышла из амбара с двумя мотками веревки в руках, он уже точно знал, что она собирается сделать.

— Нет! — воскликнул он, когда она вошла на кухню. — Нет и еще раз нет. Если ты попытаешься это сделать, я уйду отсюда, найду телефон и расскажу Остину, что ты задумала.

— Ты умеешь вязать узлы?

— Нет, — решительно ответил Дэвид, усаживаясь в кресло.

— Ладно, тогда я сама. — Она обмотала веревку вокруг талии и завязала ее. — Красиво и прочно, правда?

Дэвид протянул руку, ухватился за конец веревки и потянул. Веревка легко развязалась.

— Что ж, попробую еще раз. Вероятно, я должна завязать узел в три петли.

— Пожалуйста, не делай этого, — сказал Дэвид почти со слезами в голосе. — Подождем еще день, вернется Агги, мы получим журнал и…

— А теперь?

Дэвид подергал за оба конца, но узел держался прочно.

— Хорошо, — заключила Эди. — Его мы и используем.

— А если ты застрянешь внизу и не сможешь выбраться? — глухо спросил он. — Возьми хоть нож с собой, чтобы можно было разрезать веревку.

— Лучше завяжи покрепче и не читай мне нотации, почему я не должна этого делать. Я хороший пловец.

— Эди, — вздохнул он, отказываясь подниматься с кресла. — Это очень благородно с твоей стороны, но я не хочу, чтобы ты рисковала.

Она наклонилась и поцеловала его в губы.

— У нас осталось очень мало времени, — прошептала она. — И как ты сможешь любить меня с этой штукой на ноге? Что бы ты ни говорил, я сделаю это, понятно? Но я была бы очень признательна тебе за помощь.

Дэвид был так ошеломлен ее словами, что схватил ее за запястье и привлек к себе, она оказалась на его коленях.