Лавина

Боль была такой силы, что казалось по стопе, ударили молотком. Сперва решил спуститься на улицу и на лавке передохнуть, но лишь преодолев один этаж Я расхотел идти за сигаретами, развернулся и пополз назад.

«Курение убивает» полушепотом вырвалось у меня со злой улыбкой.

В квартире добравшись до кухни, достал из морозильной камеры когда-то давно на смерть замороженные ягоды. Схватил первое попавшееся полотенце и обмотал вокруг ступни.

Боль лишь на мгновение утихала, пульсируя возвращалась всё снова и снова. Я хотел лечь, но сперва мне необходимо было сменить повязку, пропитанным кровью носком уже измазал пол квартиры. Перевязка меня слегка заставила сосредоточиться и дистанцироваться от боли. Сняв бинты, Я отмыл ногу от крови и вытер на сухо. Обильно засыпал антисептик и аккуратно, круг за кругом, наложил свежий бинт.

Пока Я ковырялся с перевязкой, совсем не заметил, как на той же ноге, на внешней стороне ступни, со стороны мизинца, прям по середине голени, выскочила огромная шишка и сама стопа стала раза в полтора больше.

Ступив на ногу, Я понял, что это не просто ушиб или растяжение, такой боли Я еще никогда не чувствовал.

Время подходило к трем часам, и уже скоро Габриэль должна была прийти. Передо мной было два варианта развития событий, либо продолжить врать и тем самым копать под собой яму, ведь наивно полагать, что мыльный пузырь, состоящий из лжи, будет вечен. Да и в конце концов Я ведь обещал быть предельно честным с Габриэль, выложить всё как есть.

А с другой стороны, рассказывать правду Я тоже боялся. Кто знает, как она может отреагировать. Вдруг Я не так хорошо знаю её? Вдруг внутри она заражена идеей фашизма? Вдруг она просто возьмёт и сразу же пойдет к немцам сдать меня? Я ведь даже при большом желание не смогу ни остановить её, ни тем более догнать. Этих вдруг, при желании, можно придумать десяток если не сотню.

Я встал на левую ногу и аккуратными прыжками добрался до прихожей, достал из куртки обрезанный гипс, открыл дверь и с душой швырнул его вниз пролета, он разлетелся на куски, отряхнул куртку и повесил её на вешалку. Сперва Я вторым носком вытер кровь с пола, а затем отправился в кровать ждать Габриэль.

Вы не представляете какое это было расслабление наконец лечь… Просто лечь и вытянуть беспрестанно ноющею ногу. Наконец просто, громко выдохнуть вместе с кислородом боль и закрыть глаза.

5. Цемент

Войдя в квартиру, она увидела торчащую ногу из кровати без гипса.

«Что случилось? Это твой гипс, разбитый в коридоре?» она была очень эмоциональна и снимала верхнею одежду на ходу.

«Да».

«Почему?»

Тут Я на лету придумаю какую-нибудь хитрую историю, в конце добавлю глупую шутку. Совру, что вчера за мной гнался советский шпион, и мы спасли священную Германию. Она мне поверит, но не до конца, тем самым посажу семя недоверия в наших отношения, и буду ждать, пока из этого не вырастит, между нами, огромный и бесполезный баобаб. Затем одна ложь за другой будет расти как снежный ком и в конце он просто снесет меня или раздавит.

Это был план «А». Как Вы наверняка поняли, мне он совсем не нравится. Одно дело не договаривать правду, а другое нагло врать. А моё слово стоит доверия! И Габриэль, как никто другой, заслуживает доверия! Вчера она это доказала!

Я решил прибегнуть к плану «Б». Забить! Просто расслабиться и довериться.

Нащупав новые обезболивающие Я, закинул и разжевал таблетку. Закрыл глаза и стал ждать действия. Уже минут через десять боль сменилась на дикую усталость. Руки, ноги, голова были тяжелы как никогда… Постоянная боль – словно ненасытная капельница, высасывающая силу каплей за каплей. И стоит ей на секунду отступить, организм уходит в защиту и пытается зарядиться в режиме сна, веки, словно тяжелый железный занавес, срывая лебедки, опускаются в низ. Усталость просто превращала тело в мешок костей, тяжелый и неподвижный. Сон мягким и теплым одеялом накрыл моё тело.

Закрыв глаза, Я переместился в дом своего детства. Я сидел за большим столом, рядом была Габриэль, а моя бабушка доставала из печи, свежеиспеченный пирог с картошкой, луком и курицей. Запах моментально заполнил всю комнату, сладковатый аромат теста и картошки молниеносно пробуждал аппетит. Сверху он был покрыт хрустящей румяной корочкой, сливочное масло она никогда не жалела для своего фирменного пирога.

Отрезав кусок, она положила его на тарелку и протянула мне. Он был на столько сочный, что весь смак вытекал из него. Откусив кусочек, он просто таял во рту. Мягкий, нежный, сладкий, вкусный, ароматный и просто восхитительный вкус детства. Она резала картошку тонкими пластинками, лук полукольцами, курицу маленькими кусочками и вкладывала очень много любви.

На круглом столе, на белоснежной скатерти стола стоял огромный противень с пирогом и заварочный чайник. Бабушка всегда старалась заваривать травяной чай, с шиповником, мелиссой, душицей и другими травами. Приятно пахло каким-то букетом ароматов. Меня заполняло пьянящее спокойствие.