Лавина чувств

Тут же стояла масса торговцев серебром и золотом, предлагавших искусно отделанные кольца и броши, серьги и подвески. Он помнил, что у Линнет не очень много драгоценностей, но то, что он видел, совсем не привлекало. Все выглядело слишком банальным. У каждой женщины со средствами имелась круглая брошь с тайным посланием, выгравированным на обратной стороне: Amor vincit omnia1 или Vous et nul autre2. В свое время он купил Бреаке такую же из дешевой бронзы, когда она в первый раз забеременела. Воспоминания опять нахлынули с такой силой, что Джослину пришлось отвести глаза от прилавка. Один ювелир предложил ему крестик, в котором среди серебра и горного хрусталя находились святые мощи, небольшая косточка самой Приснодевы, во всяком случае, так ему сказали. Впрочем, скорее всего источником этой святыни были свиные кости какого-нибудь купца, решил Джослин, и с легкостью отказался от сделки.

Наконец он все-таки купил маленький прекрасно вырезанный деревянный гребень, покрытый перламутром. Продавца, бывшего наемника, звали Геймел. Сейчас он зарабатывал себе на жизнь, вырезая игральные кости и всякие безделушки для друзей из того отряда, к которому когда-то принадлежал. В боях он лишился ноги до колена, но остался жить, несмотря на лихорадку от раны, а потом, поправившись, немного неуклюже, но уверенно ковылял на своей культе. Теперь она валялась рядом с ним возле сумки с инструментами на полу пивной. Геймел с радостью принял бокал пива от Джослина.

— Да благословит вас Бог, сэр. — Его глаза засияли от удовольствия, когда он сделал большой глоток.

— Как нога? — Джослин сел рядом с ним на узкую скамью. Прошлое неотступно следовало за ним, и любое напоминание о нем заставляло его вздрагивать. Горькие воспоминания нахлынули на него, едва он окунулся в дымную и шумную атмосферу тусклой маленькой таверны. Он не знал Геймела, когда тот еще ходил на двух ногах. Впервые они встретились через несколько месяцев после того, как Геймел потерял ногу и сидел в караульном помещении замка, строгая колыбель для новорожденной дочери одного из слуг.

— Неплохо, неплохо. Мне нельзя жаловаться, иначе никто не станет угощать меня пивом. — Геймел усмехнулся. — В прошлом месяце мне хорошо досталось. Новая собака нашего хозяина повадилась жевать мою деревяшку. Регулярно забавлялась с нею. Вы бы видели, какие там остались следы от ее огромных зубов.

— Я видел эту собаку, — с сочувствием произнес Джослин. Посаженный на цепь зверь походил на помесь овчарки и волкодава, но казался крупнее и злее обеих.

— Я ее когда-нибудь удавлю, — пробормотал Геймел, сделав еще один большой глоток пива. Потом он искоса посмотрел на Джослина. — Ходят слухи, будто вы теперь большой человек.

Джослин улыбнулся любопытству Геймела и широко развел руками.

— Разве можно спорить со слухами?

Геймел причмокнул.

— Хорошие земли вы себе получили.

— И прекрасную жену. — Джослин взглянул на гребень, лежащий у него в руках. Он хотел преподнести Линнет подарок на память об их первой брачной ночи.

— Да пошлет вам Господь много прекрасных детишек, — провозгласил тост Геймел и, закончив пить, высоко поднял свой пустой кубок, подзывая служанку. — У меня особенно хорошо получаются колыбели. — Он замолчал, так как в пивную ввалились четверо воинов и громко приказали поскорее их обслужить. Один из них задержал женщину, направлявшуюся к Геймелу и Джослину.

— Давай-ка, сладкая, сначала воинам, калеки могут и подождать, — усмехнулся он, схватив ее за руку и поворачивая к себе.

Джослин только собрался ответить, но Геймел ткнул его локтем, намекая помолчать.

— Черт с ними. Лучше не связываться с людьми Роберта Феррерса, особенно когда они много выпили.

— Ты позволишь им остаться безнаказанными? За свои слова нужно отвечать. — Джослин с отвращением посмотрел на хохочущих воинов. Он знал этот тип людей. Дай им меч, и они начинают думать, что могут задирать свои носы перед любым встречным. Дай им выпить пива, как от их мужества не остается и следа. Приглядевшись, он решил, что они уже приняли достаточно.

— В любом случае их слишком много. Последнее время город просто кишит ими. В этом районе Снейнтона их полно в каждой пивнушке.

Джослин потер подбородок. Роберт Феррерс, граф Дербский, был известным союзником Лестера. Если бы фламандская армия Лестера добралась до центральных графств, Феррерс поспешил бы присоединиться к ней. В этом никто не сомневался. Несмотря на то, что семья Феррерсов владела значительными землями в Ноттингеме, город остался верен короне и не выказывал никаких признаков мятежа. При заточенном в тюрьму Лестере и заключенном до весны перемирии не стоило ожидать здесь никаких перемен, в том числе и в дурном настроении.

Геймел пожал плечами.

— Но они здесь долго не пробудут. Когда сторонники короля, вроде вас, войдут в город, для них будет небезопасно учинять здесь беспорядки.

— А городская стража не может справиться с этими возмутителями спокойствия?