Лавка древностей. Часть 1

— Помоги ему, Господи, мысленно говорила она, наклоняясь и цѣлуя его старческую щеку. — Теперь и я вижу, что если они нагонятъ насъ, они насъ разлучать навѣки, запрутъ его, лишатъ его и свѣта, и воздуха. Я одна у него на свѣтѣ, никто, кромѣ меня, не позаботится о немъ. Боже, помоги намъ обоимъ!

Она зажгла свою свѣчку, которую передъ тѣмъ потушила, и также тихонько возвратилась въ свою комнату. Всю остальную ночь, эту безконечную, ужасную ночь, она провела безъ сна.

Къ утру, когда свѣча ея уже догорала, она заснула, но ненадолго: горничная ранехонько постучалась въ дверь. Нелли быстро вскочила, одѣлась, осмотрѣла карманы — въ нихъ не осталось ни одного пенни, — и сошла внизъ къ дѣдушкѣ.

Старикъ былъ уже готовъ и, нѣсколько минутъ спустя, они шли по большой дорогѣ. Дѣвочкѣ показалось, что онъ избѣгаетъ ея взгляда и ждетъ — не заговорить ли она сама о пропажѣ. Разумѣется, она должна сказать, иначе онъ догадается обо всемъ…

— Дѣдушка, какъ вы думаете, эти господа, что вчера играли съ ваши въ карты, честные люди? спросила она дрожащимъ голосомъ, когда они съ милю отошли отъ трактира.

— A что? и старикъ затрясся всѣмъ тѣломъ. — Кажется, что честные: въ картахъ они не плутовали.

— Я вамъ сейчасъ объясню, почему я васъ объ этомъ спрашиваю. Видите ли, милый дѣдушка, ночью изъ моей комнаты пропали деньги. Можетъ быть кто взялъ ихъ ради шутки, просто хотѣлъ подтрунить надо мной. Милый дѣдушка! я бы первая отъ души разсмѣялась, если бы только могла въ этомъ убѣдиться.

— Да кто-жъ беретъ деньги ради шутки! перебилъ ее старикъ. — Возьметъ, такъ не отдастъ. Какія тутъ шутки!

— Ну, такъ, значитъ, у меня ихъ украли изъ кармана, замѣтила Нелли упавшимъ голосомъ.

Отвѣтъ дѣдушки разрушилъ ея послѣднюю надежду.

— И у тебя ничего не осталось, Нелли? спросилъ старикъ. — Неужели все взяли, до послѣдняго пенни?

— До послѣдняго пенни, отвѣчала дѣвочка.

— Надо будетъ какъ нибудь раздобыть ихъ: намъ нужны деньги, во что бы то ни стало. Ты не горюй объ этой пропажѣ, Нелли; мы вернемъ все съ избыткомъ, — какимъ образомъ вернемъ, это ужъ мое дѣло. — Только, Боже сохрани, никому ни слова. Стало быть, ихъ украли у тебя во время сна? бѣдная моя Нелличка! прибавилъ онъ, и въ голосѣ его слышалось состраданіе, которое такъ противорѣчило его предыдущимъ лукавымъ словамъ.

Дѣвочка шла понуря голову и плакала. Она не сомнѣвалась въ томъ, что дѣдушка искренно сочувствовалъ ея горю. Вѣдь все, что онъ дѣлалъ, онъ дѣлалъ ради нея. Какой ужасъ!

— Такъ слышишь, милочка моя, ни съ кѣмъ, кромѣ меня, не говори объ этой пропажѣ, да и со мной не къ чему, никакой пользы отъ этого не будетъ, поспѣшилъ онъ прибавить. — Не плачь, дитятко, не стоитъ изъ-за денегъ тратить твои драгоцѣнныя слезки, тѣмъ болѣе, что мы все вернемъ.

— Богъ съ ними, съ этими деньгами, промолвила дѣвочка, взглядывая на старика. — Я бы не пожалѣла о нихъ ни одной минуты, даже въ такомъ случаѣ, если бы въ моемъ кошелькѣ вмѣсто каждаго пенни лежало по фунту стерлинговъ.

— Хорошо, хорошо.

Старикъ готовъ былъ разсердиться, но вовремя сдержался.

— Она ничего не знаетъ, но я долженъ благодарить за это Бога, подумалъ онъ.

— Послушайте, что я вамъ скажу, дѣдушка, серьезно заговорила Нелли. — Хотите меня выслушать или нѣтъ?

— Я готовъ, я готовъ тебя слушать, засуетился старикъ, все еще избѣгая глядѣть на нее. — Какой милый голосъ, прибавилъ онъ про себя, — точь-въ-точь, какъ у ея покойной матери. И какъ сладко онъ всегда отзывается въ моемъ сердцѣ!

— Умоляю васъ, бросьте всѣ эти карты, забудьте о всякихъ выигрышахъ и проигрышахъ; будемъ думать только о той прибыли, которую намъ доставляетъ нашъ трудъ, наше общее дѣло.

— Да вѣдь и эта цѣль у насъ, кажется, общая, возразилъ дѣдъ, какъ бы разсуждая самъ съ собою. — Чье имя я мысленно произношу, садясь на карточный столъ?

— Развѣ мы хуже себя чувствуемъ съ тѣхъ поръ, какъ ушли изъ дома и, сбросивъ съ плечъ всѣ эти ненавистныя заботы, скитаемся безъ пристанища по Божьему міру? продолжала Нелли.

— Она правду говоритъ, истинную правду, бормоталъ старикъ вполголоса, — но я все-таки исполню свой долгъ.

— Вспомните, дѣдушка, какъ намъ было хорошо, когда мы въ первый разъ вышли за городъ! Какія чудныя прогулки мы дѣлали, съ какимъ аппетитомъ мы ѣли, какъ сладко отдыхали. Чего, чего только мы не видали за это время и какъ были довольны. A почему съ нами произошла такая перемѣна?

— Не мѣшай, не мѣшай!

Старикъ попросилъ ее замолчать на нѣкоторое время. Онъ, молъ, чѣмъ-то занятъ. Немного погодя, онъ поцѣловалъ ее въ щеку, сдѣлалъ знакъ рукой, чтобъ она еще не говорила, и они молча продолжали путь. Повременамъ онъ останавливался и, наморщивъ лобъ, глубокомысленно глядѣлъ въ землю: видно было, что онъ напрягалъ всѣ свои силы, чтобы собраться съ мыслями. Разъ даже она замѣтила слезы на его глазахъ. Такъ прошли они еще съ полмили, а въ это время съ него, какъ-то незамѣтно, спало все его недавнее оживленіе: онъ покорно вложилъ свою руку въ руку внучки, и Нелли по-прежнему стала его вожакомъ и покровительницей.