Лавка древностей. Том 1

— Хоть бы узнать, кто его друзья, — можетъ, они ршились-бы отдать его, какъ сумасшедшаго, подъ опеку и поручили бы мн это дло. Хоть нсколько времени я отдохнулъ бы отъ жильцовъ, ворчалъ Брассъ, набивая карманъ дловыми бумагами.

Онъ схватилъ шляпу, надвинулъ ее на самые глаза, чтобы не видть постылаго зрлища, и бросился вонъ изъ комнаты.

Дикъ, напротивъ, былъ очень радъ поглядть на маріонетокъ, ему было гораздо интересне смотрть на что бы то ни было изъ окна, чмъ переписывать бумаги. Онъ и своего колегу убдилъ въ томъ, что театръ маріонетокъ представляетъ необыкновенно любопытное зрлище и, какъ только они почуяли приближеніе Полишинеля, оба, какъ будто сговорившись, встали съ своихъ мстъ и услись у окна. Съ улицы окно уже было облплено цлой кучей мальчишекъ и двчонокъ, которые считають своею обязанностью являться всюду, гд только предвидится уличное увеселеніе, и тащатъ съ собою на рукахъ питомцевъ, ввренныхъ ихъ попеченію.

Такъ какъ стекла были довольно грязныя, Дикъ, по праву дружбы и въ силу установившейся привычки, стащилъ безъ всякой церемоніи съ миссъ Сэлли головной уборъ, тщательно вытеръ этой тряпицей окно и затмъ возвратилъ ее по принадлежности, словно это было въ порядк вещей. Въ то время, какъ очаровательная Сэлли прехладнокровно водворяла наколку на свое мсто, явился жилецъ съ театромъ, а за нимъ по пятамъ слдовала толпа. Сейчасъ же разбили сцену: одинъ изъ актеровъ спрятался за занавской, другой сталъ съ боку у театра и началъ оглядывать зрителей. Выраженіе лица его было чрезвычайно меланхолическое, что еще больше бросалось въ глаза, когда онъ заигралъ на дудк матросскій танецъ: ртомъ и подбородкомъ онъ поневол долженъ былъ длать гримасы, глаза же уныло смотрли впередъ. Очарованные зрители слдили, притаивъ дыханіе, за развитіемъ драмы; но вотъ представленіе кончилось; они вздохнули свободне и зашевелились. Жилецъ, какъ и всегда, сталъ звать актеровъ къ себ наверхъ.

— Идите оба, кричалъ онъ изъ окна, замтивъ, что на его зовъ собирается идти только одинъ изъ нихъ — маленькій, толстенькій человчекъ, сидвшій за занавской — идите оба сюда, мн надо поговорить съ вами.

— Иди же, Томми, уговаривалъ его товарищъ.

— Разв ты не видишь, что баринъ держитъ въ рукахъ стаканъ и бутылку съ водкой?

— Такъ бы ты и сказалъ съ самаго начала. — Меланхоликъ оживился. — Чего-жъ ты медлишь, засуетился онъ. — Разв можно заставлять барина ожидать цлый часъ! Какой ты, братецъ, неучъ!

И съ этими словами актеръ-меланхоликъ — это былъ никто иной, какъ нашъ старый знакомый, м-ръ Томасъ Кадлинъ, — опередилъ своего пріятеля и товарища по ремеслу, м-ра Гарриса, по прозванію Шота, и взбжалъ наверхъ раньше его.

— Ну, друзья мои, вы отлично играли. Чмъ мн угостить васъ? обратился хозяинъ къ Кадлину. — Кстати, скажите вашему пріятелю, чтобъ онъ заперъ за собой дверь.

— Затвори дверь! говорятъ теб! И самъ бы, кажется, могъ догадаться, не ожидая приказаній, сердито выговаривалъ Кадлинъ своему пріятелю.

Шотъ затворилъ дверь, бормоча себ подъ носъ:

— Пріятель, молъ, его въ такомъ сегодня кисломъ настроеніи духа, что будь по близости молоко, оно непремнно прокисло бы.

Жилецъ кивнулъ имъ головой, указывая на стулья. Т съ минуту нершительно переглядывались другъ съ другомъ, но наконецъ-таки сли на самомъ кончик, крпко придерживая шляпы подъ мышкой. Хозяинъ налилъ имъ по стакану водки и, подавая каждому, спросилъ:

— Отчего вы такъ оба загорли? Много путешествовали, что ли?

Шотъ кивнулъ утвердительно головой и улыбнулся. Кадлинъ тоже кивнулъ, но при этомъ и застоналъ маленько, какъ будто все еще чувствовалъ на своихъ плечахъ тяжелую ношу, которую ему приходилось тащить во время путешествій.

— Вроятно по ярмаркамъ, базарамъ, скачкамъ и т. п.? разспрашивалъ хозяинъ.

— Такъ точно, отвчалъ Шоть. — Мы обошли почти всю западную часть Англіи.

— Мн доводилось разговаривать съ содержателями театровъ маріонетокъ, которые исходили сверъ, востокъ и югъ Англіи, но ни одинъ изъ нихъ не былъ на запад, молвилъ хозяинъ нсколько взволнованнымъ голосомъ.

— А мы, сударь, ужъ непремнно каждое лто отправляемся на западъ. Зимой и весной мы обходимъ восточную часть Лондона, а лтомъ — западную часть Англіи. Не разъ приходилось намъ въ дождь и слякотъ таскаться по большимъ дорогамъ, не заработавъ ни гроша.

— Выпейте еще по стаканчику!

— Очень вамъ благодаренъ, сударь, съ удовольствіемъ выпью, и Кадлинъ, оттолкнувъ рукою руку Шота, подставилъ свой стаканъ. — На мн, сударь, лежатъ вс тягости какъ во время похода, такъ и на мсти. Въ город ли, за городомъ ли, въ жару, въ стужу, за все, про все отвчай Кадлинъ. Но онъ не сметъ жаловаться на судьбу, нтъ, нтъ. Шотъ можетъ плакаться, а Кадлинъ нтъ, ни подъ какимъ видомъ. А не то, сейчасъ закричатъ! «Долой Кадлина, на его, дескать, мст нельзя брюзжать».

— Слова нтъ, Кадлинъ очень полезенъ въ нашемъ дл, замтилъ Шотъ, подмигивая на него, — но онъ не можетъ за всмъ услдить. Знаете, иной разъ нтъ-нтъ, да и заснетъ. Вспомни послднія скачки, Томми.