Лавка древностей

Улица за воротами была такая узкая, тени, падавшие от домов, такие густые, что казалось, будто он выскочил прямо из-под земли. Но это был Квилп. Девочка отступила в самый темный угол подворотни, и карлик прошел мимо, совсем близко. В руках у него была палка; он остановился на свету, оперся на нее и, оглянувшись назад прямо туда, где стояла Нелл, — махнул рукой.

Неужели ей? Нет, слава богу, не ей, потому что в ту минуту, когда она, не помня себя от страха, колебалась крикнуть ли «помогите!», или бежать прочь, пока Квилп не схватил ее, из-под ворот медленно появилась другая фигура — фигура мальчика, тащившего на спине сундук.

— Живей, каналья! — крикнул Квилп. Он оглядывал арку ворот, вырисовываясь в лунном свете чудовищным истуканом, который словно выскочил из ниши и теперь посматривал издали на свое прежнее обиталище. — Живей!

— Тяжело, сэр! — жалобно проговорил его носильщик. — Я и так чуть не бегом.

— Он и так чуть не бегом! — возмутился Квилп. — Да ты, собака, еле тащишься, ноги волочишь, ползешь, как червяк! Стой, часы бьют… половина первого.

Он прислушался, потом вдруг с яростью подскочил к мальчику, заставив его шарахнуться в сторону, и спросил, когда здесь проходит лондонский дилижанс. Мальчик ответил, что в час ночи.

— Ну, пойдем, — сказал Квилп. — Не то я опоздаю. Живей — слышишь? Живей!

Мальчик прибавил шагу сколько мог, а Квилп, шедший впереди, то и дело оглядывался назад, торопя его и грозя ему кулаком. Нелл не смела шевельнуться, пока они не скрылись в темноте, а потом, когда их не стало ни видно, ни слышно, бросилась к фургонам, словно боясь, что ее дед и на расстоянии почувствует близость Квилпа, испугается и потеряет покой. Но старик спал крепким сном, и она тихонько отошла от него.

По дороге к своему фургону Нелл все обдумала и решила умолчать об этом происшествии, ибо Квилп (какова бы ни была цель его приезда сюда, а она подозревала, что он разыскивал их) возвращался домой, судя по его вопросу о лондонском дилижансе, — значит, им лучше оставаться здесь, подальше от Лондона. И все же она никак не могла успокоиться после встречи с карликом, и ей казалось, будто легионы Квилпов надвигаются на нее со всех сторон и воздух кишит ими.

Радость аристократии и дворянства и любимица августейших особ уже успела забраться на свою походную койку посредством самосокращения — сложного процесса, никому, кроме нее, не известного, — и мирно похрапывала там, а огромный капор, бережно снятый ею с головы, величаво покоился на барабане под тусклой лампой, свисавшей с потолка. Девочка легла в постель, приготовленную ей на полу, и, услышав, как Джордж тотчас же после ее прихода убрал лесенку, облегченно вздохнула, потому что теперь всякая связь между внешним миром и медным дверным молоточком была прервана. Некий гортанные звуки, время от времени проникавшие сквозь дощатый пол, и шорох соломы, доносившийся оттуда же, свидетельствовали о том, что возчик улегся спать на земле под фургоном, и это еще больше успокоило ее.

И все же, несмотря на такую надежную защиту, она то и дело просыпалась и вновь засыпала и не могла забыть Квилпа, который каким-то образом сливался в ее тревожных снах с музеем восковых фигур и сам был то восковой фигурой, то одновременно и миссис Джарли и восковой фигурой, то шарманкой, то самим собой. Наконец, уже на рассвете, она забылась тем крепким сном, что побеждает всякую усталость, всякую тревогу и дарует нам лишь чувство беспредельного и всепоглощающего наслаждения.

Глава XXVIII

Сон так долго не слетал с ресниц девочки, что, когда она, наконец, проснулась, миссис Джарли, успевшая надеть свой огромный капор, уже была занята приготовлением завтрака. Она приняла извинения Нелли весьма милостиво, простила ей опоздание и сказала, что не собиралась будить ее до самого полудня.

— Что может быть лучше сна! — добавила хозяйка фургона. — Когда устанешь, надо спать сколько спится, и всю усталость как рукой снимет. Крепкий сон это еще одно из благ молодости.

— А вы плохо провели ночь, сударыня? — спросила Нелл.

— У меня, девочка, все ночи такие, — с видом мученицы ответила миссис Джарли. — Иной раз сама диву даешься, откуда в тебе еще силы берутся.

Вспомнив храп, доносившийся из той теснины в фургоне, где почивала владелица паноптикума, Нелл подумала: «Уж не приснилась ли миссис Джарли собственная бессонница?» Однако она выразила хозяйке свое сочувствие по поводу столь плачевного состояния ее здоровья и села завтракать вместе с ней и дедом. После завтрака посуда была перемыта и убрана, и миссис Джарли, накинув на себя чрезвычайно пеструю шаль, стала готовиться к торжественному шествию по городским улицам.

— Джордж повезет ящики в зал, — сказала она, и ты поезжай с ним, я волей-неволей должна идти пешком, потому что от меня этого ждут. Мы, видные общественные деятели, не принадлежим самим себе. Посмотри, девочка, у меня все в порядке?