Лавка дурных снов

– Друг, – перебил его Робби, – сбавьте обороты и выслушайте меня. Готовы?

Уэсли кивнул, хотя слышал преимущественно стук своего сердца.

– Пункт первый: Джози все равно решит, что я прикалываюсь. Пункт второй: она решит, что мы оба прикалываемся. Пункт третий: я сильно сомневаюсь, что она подойдет к тренеру Сильверман, учитывая состояние, в котором та находилась в последнее время… а по словам Джози, в поездках она становится еще раздражительнее. – Робби вздохнул. – Поймите, Джози – она такая. Милая, умная, офигенно сексуальная, но при этом робкая, как мышонок. Этим она мне и нравится.

– Наверное, это характеризует тебя с самой лучшей стороны, Робби, но, уж прости, все это мне сейчас до лампочки. Ты сказал, что это не сработает. Тогда что предлагаешь ты?

– А это как раз пункт четвертый. При небольшом везении нам не надо будет никому об этом рассказывать. Что уже хорошо, потому что нам никто не поверит.

– Поясни.

– Во-первых, нам надо скачать «Эко» еще за одно число.

Робби ввел 25 ноября 2009 года. Умерла еще одна студентка из группы поддержки, получившая при взрыве страшные ожоги, и число жертв возросло до одиннадцати. Хотя в газете об этом не говорилось прямо, до конца недели могли умереть еще несколько пострадавших.

Робби мельком пробежал глазами статью. То, что он искал, было в нижней части первой страницы, в отдельной рамке:

КЭНДИС РАЙМЕР ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФЕ С МНОГОЧИСЛЕННЫМИ ЖЕРТВАМИ

В середине статьи темнел серый прямоугольник – наверняка ее фотография, подумал Уэсли, но розовый «Киндл» не воспроизводил газетные снимки. Однако это не имело значения, поскольку теперь он понял замысел Робби. Им надо остановить не автобус, а женщину, которой предстояло в него врезаться.

Пунктом четвертым была Кэндис Раймер.

VI – Кэнди Раймер

В пять часов вечера серого воскресного дня – когда «Леди сурикаты» отчаянно сражались на баскетбольной площадке в не столь отдаленном Лексингтоне – Уэсли Смит и Робби Хендерсон сидели в скромном «шевроле-малибу» Уэсли и следили за входом в придорожную закусочную «Сломанный ветряк» в Эддивилле, в двадцати милях к северу от Кадиса. На почти пустой грунтовой стоянке тут и там виднелись масляные пятна. В закусочной наверняка имелся телевизор, но Уэсли не сомневался, что более приличные любители выпить предпочтут пропустить стаканчик и посмотреть футбол дома, нежели здесь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это паршивое заведение. Свою первую остановку Кэнди Раймер тоже сделала в скверной забегаловке, но эта оказалась еще хуже.

Грязный, помятый «форд-эксплорер» перегораживал пожарный выход. Задний бампер украшали два стикера. «МОЙ СЫН – ПОЧЕТНЫЙ СТУДЕНТ ИСПРАВИТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ШТАТА» и еще более красноречивый: «ТОРМОЖУ ТОЛЬКО РАДИ “ДЖЕКА ДЭНИЕЛСА”».

– Может, нам стоит проделать это прямо тут, – предположил Робби. – Пока она надирается и смотрит игру «Титанов».

Идея была заманчивой, но Уэсли покачал головой:

– Подождем. Она должна остановиться еще раз. В Хопсоне, помнишь?

– Но это же черт знает где.

– Верно, – согласился Уэсли. – Нужно просто подождать, и мы подождем.

– Но почему?

– Потому что мы собираемся изменить будущее. Во всяком случае, попытаться. Мы понятия не имеем, чем это чревато. И чем дольше мы ждем, тем выше шансы на успех.

– Уэсли, это же просто пьяная тетка. Она уже была сильно под мухой после той забегаловки в Сентрал-Сити, а после этого гадючника совсем окосеет. Я не представляю, как она может успеть починить машину, чтобы встретиться с автобусом в сорока милях отсюда. А что, если наша машина сломается, пока мы будем ехать за ней на эту последнюю остановку?

Об этом Уэсли не подумал. Теперь пораскинул мозгами.

– Мне что-то подсказывает: надо подождать, но если ты уверен, что сейчас самое время, давай приступим.

Робби выпрямился в кресле.

– Слишком поздно. Вон идет наша мисс Америка.

Кэнди Раймер, пошатываясь, выплыла из «Сломанного ветряка». Уронила сумочку, нагнулась за ней и чуть не упала. Выругавшись, все-таки подняла ее, засмеялась и продолжила путь к своему внедорожнику, копаясь в сумке в поисках ключей. Ее одутловатое лицо сохранило остатки былой красоты. Светлые крашеные волосы, темные у корней, локонами падали на щеки. Короткая толстовка не прикрывала живот, и он нависал над эластичным поясом джинсов.