Лавка колониальных товаров (СИ)

— Пойдем, — сказал он Злате и та тут же пристроилась слева, прижавшись к его боку и ухватив его двумя руками за левую руку.

А Бобров, идя к дому, подумал, что все-таки их с Серегой положение иноземных купцов дает им немалые преимущества. На их манеру говорить, одеваться, пользоваться разными диковинными предметами смотрят несколько осуждающе, но, в основном, снисходительно. Мол, чего с варваров взять. У них же все манеры варварские. И вообще, они никому не мешают, а если и нарушают общепринятую мораль, то не из врожденного сволочизма, а исключительно по незнанию. А вот Злата, Бобров покосился на идущую рядом девчонку, лицо которой уже стало утрачивать жесткие черты вечной готовности к самому плохому. Оно значительно помягчело и приобрело налет некоей мечтательности, свойственной, как помнил Бобров, молодым девчонкам его времени. Похоже, что девочка нашла, как она считает, надежную опору и теперь просто радуется жизни. Ну и ладно пока.

Дом порадовал несуетливой рабочей атмосферой. Снаружи-то суеты было гораздо больше, если считать бригаду плотников, стучащую своим инструментом за стеной и несколько меньшую по численности бригаду столяров, обосновавшуюся буквально под стенами дома. Ну, этих понять можно — они постоянно бегают в комнаты и что-то там сличают. А вот внутри дома начинало как-то все устаканиваться.

Бобров и предположить не мог, что основная заслуга в этом принадлежит той самой, пожилой, по местным меркам, тетке, только вчера купленной на рабском рынке. Если бы не Злата, он бы узнал все это намного позже, да и то, скорее всего, случайно. Златка, хоть и считалась официальной хозяйкой, но, имея легкий и общительный характер, очень быстро сходилась с людьми. А так как она до сих пор не делала особой разницы между свободным и рабом, то и с вновь купленной рабыней сошлась очень быстро. Женщина, правда, греческим владела примерно, как заметил Бобров, в пределах начальных классов. Но это ей нисколько не мешало. Да и училась она быстро. Вопрос, почему она не училась этому раньше, никто ей задавать не стал.

Так вот, Элина, когда отбирала и распределяла женщин по должностям, определила ей место кухарки, потому что готовила она, ну, не сказать, как в ресторане, но очень прилично. Особенно ей удавалась рыба. Но она оказалась не просто кухаркой, она оказалась хозяйкой кухни. А кухня, если ее, конечно, правильно поставить, это, можно сказать, центр дома, вокруг которого крутится вся его жизнь (ну, кроме интеллектуальной, конечно). Вот Ефимия, как звали новую повариху, и занималась сейчас правильной постановкой кухни.

Бобров, услышав от Златки такую занятную историю, сперва было решил указать бабе на ее место (ни в коем случае не думая о ней как о рабыне), а потом подумал — а и ладно. Правда строго указал Златке, чтобы она постаралась все-таки не попасть под влияние, помня свой статус. Златка сказала:

— Слушаюсь, мой господин.

И Боброву очень хотелось бы, чтобы она это сказала в шутку.

Серега вернулся примерно через час. Он ввалился в таблинум весь про-пахший рыбой и даже ко всему привыкший Бобров слегка перекосился.

— Серж, — сказал он. — Вы бы хоть хитон сменили.

Серега жизнерадостно заржал. Но все-таки пошел менять хитон и умываться. А через полчаса пришел опять уже с набитым ртом.

— Слушай, там, на кухне такая классная тетка. Ты где ее нашел?

— Ну, на рабском рынке, — ответил Бобров. — Ефимией кличут. Тыс ней поосторожней. Учти, что у нас она не рабыня, а вовсе даже приличная женщина. Ее в кухарки сама Элина рекомендовала.

— Да я что? — Серега совершенно не расстроился. — Ефимия так Ефимия.

Дальше Серега начал распространяться о том, как он вынимал с рыбаками ловушку и как они впечатлились, когда эту ловушку увидели, и как впечатлились еще больше, когда добрались до мотни. Серега, который им все рассказал и показал, моментально стал для них полубогом, этаким сыном Посейдона и смертной женщины. Но это еще было ничего. После того как ловушку переставили в другое место и мужики освоили навыки съема и установки, Серега повел их ставить сеть. Извлечение сети из места хранения было сопряжено с некоторым ритуалом, который Серега придумал на ходу, не рассчитывая, что это произведет такое впечатление на простодушных детей моря. Однако, произвело, и Серега в их глазах вырос еще больше. Сеть выставили у противоположного мыса, там, где в нашем времени стоял здоровенный ставной невод.

Бобров кивнул, помню, мол.

— Ну вот, Посейдону, что надо, отгрузили, кухня тоже затарилась, а остатки мужики потащили к себе. Причем прямо в лодке.

Бобров взглянул недоуменно.

— Все будет нормально, шеф. Андрей к вечеру пригонит наш челн, а лодку они приведут завтра. Надо же будет сеть смотреть. А мы как раз шверт поставим и пару уроков дадим. Ну, этой, ходьбы под парусом.

— Плавания, — поправил его Бобров, но как-то вяло.

Поздно вечером рыбаки пригнали челн и тут же заспешили обратно, чтобы успеть до закрытия ворот. Бобров предлагал им остаться заночевать, но мужики отказались, сославшись на домашние дела.