Лавка колониальных товаров

В челне амфора тоже не размещалась, как ей положено, то есть вертикально. Такая сосредоточенная тяжесть, а донышко у амфоры было заостренным, запросто могла пробить тонкое дно челна и тогда уже получалось не плавание, а ныряние. Класть ее на бок тоже не хотелось из-за ненадежной пробки, пришлось Боброву всю дорогу держать ее в полунаклоненном состоянии. Руки от этого затекли и болели, хотя Серега и догреб до места довольно быстро. Вобщем амфору спустили в воду рядом с порталом, надеясь, что она не протечет.

На борту же бота, когда они поднялись на палубу, их ожидал небольшой сюрприз — Вован проявил инициативу и лично сшил мешок для рыбы раза в полтора больше предыдущего. А еще он приготовил для них камбальную сетку. Сетка была ста метров длиной с двумя якорями и вешками.

— Мы чего вам, рыбаками нанялись? — проворчал Серега, оттаскивая к борту тюк с товарами.

— Шеф, надо бы еще кого-то в дело вводить, — сказал Юрка. — Тяжело нам вдвоем. Не поспеваем.

— Может вам рабов подкинуть, — предложил Серега и подмигнул Боброву.

Юрка подумал и отказался.

— Да ну их. Возиться еще. Так что, шеф?

— Да пожалуйста, — ответил Бобров. — Только ежели что, с тебя спрошу. И еще учтите, что брать придется не на зарплату, а на долю в прибыли. Так что думайте. Постарайтесь, кстати, если будете брать, чтоб человек был с правами — я ему доверенность напишу. А лучше если вообще будет с машиной.

Уже отойдя к борту, Бобров спохватился:

— Вован, а как вино-то? А то Сереге вон нравится.

— Вполне приличное вино, — солидно сказал Вован и тут же пожаловался. — Только мало очень.

— Вот как только нам лодку отремонтируют, я вам первым же рейсом такую же амфору с вином подкину, — пообещал Бобров.

Серега уже скрылся под водой и Бобров, помедлив, нырнул следом.

… Искар спал в тени тележки прямо на песке. Серега сказал Боброву:

— Вот это и есть следствие либеральной политики по отношению к так на-зываемым угнетенным классам.

— Где это ты так насобачился? — удивился Бобров. — Чешешь словно по учебнику.

— Газеты читаю… читал, — сказал Серега. — Особенно уважаю коммунистическую прессу. Нет, а что, неправда?

— Подъем! — заорал Бобров вместо ответа.

Фракиец подскочил как встрепанный. Пока он непонимающе таращился заспанными глазами, Бобров с Серегой водрузили на тележку здоровый тюк. Она даже крякнула, слегка присев от тяжести. Рядом с тюком Серега сунул длинную полосу железа с болтающимися на концах стержнями.

— Все, — сказал он отдуваясь. — Вперед, несчастный.

Несмотря на то, что все было сказано по-русски, Искар понял и налег на перекладину, толкая тележку. Бобров и Серега неспешно пошли сзади.

— Вот ведь красота, — сказал Серега мечтательно, наблюдая, как Искар пыхтит на подъеме. — Нельзя ли еще парочку прикупить, чтобы они за нас гребли и ныряли.

— Ага, — поддакнул Бобров. — Можно и еще одного посмазливее. Чтобы Дригису окучивал.

— Вот вечно ты, шеф, норовишь на взлете сбить. Давай, Дригису я сам буду окучивать.

Бобров хмыкнул. Чувствовалось, что все его воспитательные потуги идут лесом. Ну не хотел Серега в силу природной лени отрываться где-то за забором, когда в пределах шаговой, можно сказать, доступности находится такой объект. Тем более и нравы здесь гораздо свободней, да и рабство, опять же, в законе. И то, что родители под боком, этого дон Жуана ничуть не смущает. И старших, мерзавец, не слушает. Бобров подумал, что надо все-таки загрузить парня до потери влечения. Как там это называется — сублимация что ли.

А Серега не знал, какие замыслы лелеет коварный шеф и жизнь казалась ему прекрасной во всех отношениях. У него и походка была легкой и морда сияющей, и даже прическа стояла дыбом словно наэлектризованная.

У окна, который витрина, уже стояли покупатели, дружно обернувшиеся на скрип телеги. Сам транспорт вместе с тюком в калитку вошел впритирку. Следом просочились Бобров и Серега. В перистиле их встречало все женское население дома. И если Элину с дочерьми сюда привело исключительно любопытство, то вот кухарка пришла конкретно за рыбой, а ее дочь принесла для этой цели что-то вроде большого медного таза.

Серега тут же Дригисе подмигнул, на что она фыркнула и отвернулась. Бобров хотел отвесить соратнику подзатыльник, но отвлекся, а потом стало поздно, потому что тот вместе с Искаром поволокли тюк в лавку. А Бобров, сознавая свою ответственность, вытащил лежащую сверху ручную дрель с длинным буром и пошел сверлить дырки в стенке для перекладины, долженствующей запирать ставень.

Публика, стоящая в очереди к Никитосу, посмотрела на него с недоумением, когда Бобров, храня многозначительное молчание, принялся на их глазах дырявить стену. Народ сначала просто посторонился, а потом, разглядев дрель, вытаращился на диковинку, забыв про Никитоса и его товар. Мягкий известняк сверлился легко и Бобров крикнул внутрь, чтобы Серега нес перекладину. Отметив по ней вторую дырку, Бобров продолжил занятие. Народ следом за ним перешел на новую позицию и начал вполголоса переговариваться.