Лавка магических сладостей госпожи Солары

– Что ты, что ты, хозяюшка? – Что случилось-то? Али ветчинка и сырок не по нраву? – забеспокоился домовой и вытер пот со лба. Боровичок был домовой жуть до чего чувствительный, несмотря на свою внешность.

– Что ты, Боровичок, – прошептала Таня. Я вот тут подумала…

Таня оторвала руки от лица и посмотрела прямо на Боровичка.

– Ты же ведь существо магическое, да? Волшебное…

Боровичок согласно качнул головой:

– Такие мы, нечисть. Как есть, такие.

Таня напряглась и выпалила:

– Тогда ты точно должен знать. Что с моим телом-то? Я здесь, в Соларином. А мое, мое-то родное? – она умоляюще уставилась на домового.

Боровичок растерялся. Он, конечно, существо магическое и где-то даже волшебное. Домовой даже подозревал, что такая нечисть, как он да Аникеюшка, появлялись на свет на стыке магии и волшебства. Ведь магия это наука сложная, потоками магическими да энергетическими оперирующая. А волшебство…

Волшебство оно совсем другое. Проще намного. Да вот объяснить его сложнее. От матушки-природы, от земли да ветра, без всяких формул да пентограмм. Да вот только сам-то Боровичок, даром что очень неплохо владел пространственными перемещениями, объяснить не мог ничего.

Особенно вот новой хозяюшке.

Как сказать, как объяснить, как помочь-то?

Пришла девица красная в мир магический из своего, где о магии да волшебстве только сказки и остались.

А она вот, хозяюшка-то. Смотрит глазами Соларушки, да глаза-то голубые как небо весеннее вдруг потемнели. Боровичок обмер.

– Ты это… Хозяюшка.. Скажи-ка, глаза-то у тебя какого цвета были?

Таня моргнула.

– Карие у меня. В зелень небольшую отдавали, – грустно ответила она. – А почему ты спрашиваешь?

Боровичок попятился:

– У Солары-то голубые-голубые. А сейчас вот прямо как небо грозовое, – он прижался к стене и неожиданно исчез.

Таня только досадливо охнула:

– Ну куда ты, Боровичок!? Сказал “а”, говори и “б”.

Что там с глазами-то?

Девушка ничего не понимала. Глаза цвет поменяли, что ли?

Таня скорее посмотрела в зеркало, которое висело высоко в простенке и визуально увеличивало кухню. Она казалась светлее и просторнее и готовить тогда тут было куда как приятнее.

Глаза вроде и правда потемнели. Не было той яркой голубизны.

– Ой, да какая разница? Ну, потемнели. Да игра это все света и тени. Вон, на улице-то смеркается уже.

Тут Таня вспомнила о Сильвере и ахнула:

– Да как я умудрилась забыть-то? Вот я даю. Тут мужчина женихаться идет, а у меня из головы вылетело!

– Правда, что-то не торопится господин бургомистр.

Таня нахмурилась:

– Божежмой, какие тут странности великие и с магией, и с волшебством этим. Боровичок напугал меня чуть не до смерти и исчез. Аникеюшка так и не появляется.

– Похоже, одной придется встречать этого Сильвера.

Но сначала нужно подкрепиться.

Таня кинулась к столу и разом смела и ветчинку, и тонкие ломтики сыра.

– До чего же вкусная здесь еда, – опять поразилась девушка. – Не помню, когда я ела такой сыр свежий да со слезой. А уж ветчины такой и вовсе никогда не пробовала.

Таня зачерпнула из стоящего на столе котелка водички и запила свой перекус.

Вода оказалась на вкус мягкой да прохладной. Будто не вода то была, а прямо вот манна небесная. До того вкусна.

Таня посмотрела в окно и сделала еще несколько глотков.

– Да где же они такую воду-то берут? – поразилась она. – Прямо талая вода ледников. Только настоящая, а не как у нас на этикетках пишут.

Сделала еще глоточек и вдруг стукнула кулаком по столу:

– Где же наконец этот жених?! Нервов никаких на него не напасешься!

Глава 23

Сильвер же, который решил как раз сегодня поставить все точки над “и” и выяснить наконец, как к нему относится обожаемая лира Солара, вышел из здания магистрата. Погода стояла великолепная. Легкий вечерний ветерок играл локонами мужчины и мягко касался напряженных губ.

Но Сильвер этого даже не замечал.

“Нужно купить цветы. Ведь я еще ни разу не дарил Соларе цветов”, – мужчина замер на мгновенье и горько усмехнулся.

Действие это было для него непривычным. Зачем цветы, когда и без цветов дамы буквально вешались ему на шею?

А тут он, действительно, как мальчишка-подросток, направился к цветочной лавке. И сердце у Сильвера билось тревожно. Черт, ведь он же не знает, какие цветы Солара любит!

До сих пор не знает. Не удосужился ни у кого спросить. Да впрочем, у кого бы?

Хозяйка цветочной лавки, как раз та самая уважаемая лира Колай, встретила его с распростертыми объятиями. На ее рыжих волосах красовалась маленькая соломенная шляпка, а к платью был приколот скромный букетик фиалок.

– Лир Сильвер! Прошу, прошу вас, – защебетала лира Колай и отступила в сторону, пропуская Сильвера.

Цветочная лавка радовала глаз многообразием растений. Тут были и домашние, в красивых керамических горшках. Цветущие и вечнозеленые, колючие и вьющиеся. И запахи. Запахи просто кружили голову. Особенно среди них выделялся один.

Сильвер чихнул.

– Ах, лир Сильвер, – ахнула хозяйка. – Тут у меня влажность повышенная. Может быть, вам дать повязочку?

И лира Колай быстро достала из висящей здесь же плетеной сумочки белейшую маску для лица, которая закрывала нос и рот: