Лавка старинных диковин (сборник)

В инфернальных кругах очень широко обсуждались подобные явления и вызывали всеобщее негодование, поскольку они относились к числу мелких прегрешений самого низменного сорта, а князья подземного мира никогда не опускались до мышиной возни. Но великие грехи классической традиции ушли в историю заодно с предметно-изобразительным искусством и реалистической прозой, оставив после себя только аллюзии и нюансы, и разбитое сердце было теперь всего лишь метафорой, причем не из интересных.

Лишенное религиозных коннотаций, проклятие сделалось на земле явлением повседневным, рутинным; люди научились без содействия темных сил находить дорожку в ад. А когда зло превращается в банальность, искушение в его традиционных формах становится бесполезным.

Вот такая малоприятная ситуация сложилась к тому моменту, когда Шелдон, трудившийся во дворце Оглторпа, услышал царапанье в парадную дверь.

Особняк престарелого дьявола, носящий название Свинарник, располагался в модном у адской знати пригороде девятого круга. Шелдону достались несложные обязанности, он в основном таскал котлы с гнилым мясом в столовую на обед и ужин, а на завтрак Оглторп пред почитал яйца мух. Во дворце всегда было жарко, сыро и зловонно, в коридорах под ногами чавкала слизь.

Хозяин из Свинарника почти не выходил. А ведь когда-то этот дьявол был сущим живчиком. «Когда-то» – значит во времена поистине незапамятные. В древней Ниневии он пользовался бешеной популярностью – само собой, под другим именем. Позже, в Средневековье, где его знали как Велиала, он вовсю будировал расовые противоречия и отправлял про клятые души в концентрационные преисподние, построенные для просчитавшихся грешников. Во времена же сравнительно недавние он растолстел и обленился. Заявил, что человеческий род сам рвется навстречу вечным мукам и помощь ему уже не требуется. Это все равно что учить рыбу плаванию – только когти в слизи перепачкаешь.

Так что Оглторп сделался домоседом. Жил как заправский пенсионер, возился в саду с вечно больными розами и вонючими лилиями, варил на кухне в большущих котлах тухлое мясо и засиженные мухами овощи. И казался совершенно раскисшим старикашкой Шелдону, своему помощнику.

Тот имел доступ ко всем помещениям, кроме одной комнатки в темном подвале; ее дверь всегда была на крепком запоре. О том, что спрятано в этом закутке, Шелдон мог только догадываться, поскольку с ключом Оглторп не расставался ни на миг.

Впрочем, молодой демон не очень-то жаждал сорвать покров с этой тайны. К деятельности адских сановников он относился скептически. Похоже, чтобы взлететь по здешней иерархической лестнице, необходимо лишь в нужное время оказаться в нужном месте, и никакие таланты не требуются.

Но потом Шелдон все-таки понял, каково на самом деле быть князем тьмы.

Как-то раз сумрачным-пресумрачным днем явилась молитва. О своем присутствии она возвестила бесхитростно – поскреблась в прибитую гвоздями к двери пластину из мыслеулавливающего материала.

Шелдон услышал, оторвался от своей работы, каковая заключалась в переметании кучи мусора из угла в угол, и пошел узнать, в чем дело.

Выйдя на крыльцо, он увидел крошечное грязное существо, похожее на прозрачного лемура с крылышками. Замарашка цеплялась за дверь и лепетала:

– Помогите…

Молитвы – это назойливые ходоки, вымогающие милости у потустороннего мира. Вселенная изобилует ими, но слышать и видеть их способны лишь духовные сущности, такие как ангелы и дьяволы. Любое человеческое желание – тоже духовная сущность, правда совсем кроха. Она отправляется в рай или ад, где норовит добиться своей реализации. У среднестатистической молитвы век короток – едва успела народиться, как ее уже и след простыл.

Но порой отправляемое в потусторонний мир желание заряжают энергией, и ему удается достичь райских высот или адских глубин, в зависимости от того, где больше шансов на его исполнение.

И вот создание, добравшееся до Свинарника, хлопает выпуклыми глазенками и бормочет как заведенное:

– Выслушай, помоги, дай…

Шелдон скривился и занес веник, чтобы расплющить попрошайку прямо на мыслеулавливающей пластине, но его остановил приковылявший Оглторп.

– Погоди-погоди, это интересно, – сказал почтенный дьявол.

– Что тут может быть интересного? – удивился Шел дон. – Самое заурядное плюгавенькое человечье желаньице. Позволим ему остаться – оно того и гляди размножится, а червей у нас и так хватает.

– Не надо спешить, – произнес Оглторп. – Эта малютка создана человеческим существом и направлена ко мне. Позволим же ей высказаться.

И молитва заговорила писклявым голоском:

– О дьявол Оглторп, пожалуйста, исполни просьбу моего господина Хезекайи Смита!

– Так и есть, это посланница, – кивнул Оглторп. – И она ко мне добиралась аж из мира смертных. Шелдон, ты понимаешь? Этот парень, Смит, чего-то от меня хочет, и у него нашлась энергия, чтобы донести просьбу. Желания суть молитвы человеческого рода, и как можно не ответить на ту молитву, которая адресована непосредственно тебе?